19 Mar 2024 Tue 14:50 - Москва Торонто - 19 Mar 2024 Tue 07:50   

Проходит какое-то время, и Федулев все-таки оказывается арестован – естественно, в Москве. И, находясь в следственном изоляторе, он все равно делает все, чтобы влиять на ход событий в Екатеринбурге. Подконтрольные ему сотрудники милиции (Руденко ведь уже в Москве) устраивают все таким образом, что прямо в тюрьму к нему опять приезжает Альтшуль – по требованию Федулева. На этой встрече Федулев настаивает, чтобы Альтшуль вернул руководство заводом Чупахину и Лешукову, а сам бы немедленно устранился. Этого требует от Федулева и Руденко, не желая терять долю в бизнесе.

Но Альтшуль говорит: «Нет». И улетает в Екатеринбург. Вслед за ним на Урал отправляется Руденко: деньги под угрозой! Альтшуля просят приехать в офис УБОПа – для разговора, и там уже Руденко настаивает, чтобы Альтшуль отказался от Лобвинского завода.

Но Альтшуль категоричен и снова звучит: «Нет». Через пару дней, 30 марта 1999 года, бывший военный разведчик был расстрелян в собственном автомобиле. И опять – все, как по нотам. Естественно, возбуждается уголовное дело. Ему присваивают № 528006. И опять фигурантом – Федулев. И это уже третье по счету «его» уголовное дело по заказным убийствам…

И что? Ничего. И № 528006 уходит под сукно, вслед за остальными…

Расчет Федулева был по-бандитски прост: нет Альтшуля – значит, путь на завод открыт. Но у Альтшуля в Лобве остался друг и заместитель Василий Леон – тоже бывший разведчик и спецназовец. На все требования федулевцев убраться Леон отвечает категорическим отказом. Но не убивать же и этого?…

Тандем Руденко-Чупахин-Лешуков предлагают Леону компромисс: то есть дележку. Пусть он, Леон, останется директором, но для контроля за оптовыми продажами заводского спирта (контроля над сутью) вернутся Чупахин с Лешуковым. Леона, собственно, не просят согласиться – его терроризируют. Мафия идет ва-банк: его открыто вызывает к себе сам Скворцов, нынешний, федулевский, начальник УБОПа – и уламывает согласиться. Постоянно звонит из Москвы Руденко, а Руденко там, в столице, еще повысили – перевели в МВД, в Министерство внутренних дел, в Управление уголовного розыска.

Третья персона, которая давит на Леона, – некий Леонид Фесько. Он – друг Руденко, тоже милиционер большого ранга, возглавляет оперативно-поисковое управление свердловской областной милиции (правда, вскоре он также уедет в Москву вслед за Руденко, уйдет там в отставку и станет руководить так называемым «Фондом защиты и помощи сотрудникам УБОПа по Свердловской области»). В федулевской мафии именно Фесько – бухгалтер. Дело в том, что этот «Фонд» – типичная структура для легальной перекачки нелегальных денег, взяток и вознаграждений. Официально вроде бы все чисто, спонсорство на нужды милиции. А на самом деле – просто вторая зарплата для милицейских членов федулевской мафии.

Справедливости ради стоит сказать, что эти «фонды защиты и помощи» придуманы не Федулевым, а другими, но подобными ему господами в середине 90-х. «Фонды» существуют и сейчас в нашей стране в большом количестве – каждая область имеет по нескольку подобных структур, фактически качающих взятки в правоохранительные органы. Взятки, к которым не придерешься.

Кстати, позже именно Фесько станет как бы заместителем Федулева по охране и режиму на предприятиях, которые контролирует федулевская мафия. Это Фесько при первой необходимости – при обострившихся трениях с конкурентами – будет организовывать выезды милицейских отрядов специального назначения для подавления сопротивления. И именно Фесько будет руководить захватом «Уралхиммаша» в сентябре 2000-го…

Но пока, в 99-м, Василий Леон отказывает им всем – всей мафии. И тогда, в декабре 99-го, человек из ближайшего окружения начальника УБОПа Скворцова – оперуполномоченный УБОПа Евгений Антонов – расстреливает первого помощника Леона, того самого человека, который занимался оптовыми продажами спирта на Лобвинском заводе, на чью должность и претендовали Чупахин и Лешуков.

Существуют официальные письменные показания Леона о том, что предшествовало расстрелу его товарища, сделанные Леоном в Свердловском областном управлении ФСБ по свежим следам убийства. Они не могут не потрясти:

«В середине января 2000 года у меня состоялась беседа с начальником отдела УБОПа Сергеем Васильевым. Он в резкой форме высказал мне претензии, что, находясь на Лобвинском заводе, я лишил УБОП финансов. Кроме того, он сказал: «Ты украл „общак“ ФСБ, УБОПа и других силовиков области». Васильев в категорической форме высказал мне предложение работать с ними. Я спросил, в чем заключается эта работа? Васильев ответил: «Ты должен приносить сюда деньги!».

Каждая строчка этих показаний – буквально крик об уголовном деле, которое должно быть хотя бы возбуждено, и начато расследование! Но все опять падает в трясину полнейшего нежелания правоохранительных структур обращать внимание на то, что творится в Екатеринбурге. Как и аналогичные обращения Леона в Генеральную прокуратуру, МВД, лично президенту Путину. Нет ни малейшей реакции. К творящемуся беспределу – полнейшее равнодушие. Зато к судьбе Федулева – заинтересованное внимание.

В январе 2000 года по личному распоряжению заместителя генерального прокурора России Василия Колмогорова Федулев был освобожден из тюрьмы – просто так освобожден. Его не оправдал суд, его никто не помиловал. Просто посидел – и вышел.

По возвращении в Екатеринбург уральские власти приняли его, будто победителя. Губернатор Россель осыпал ласками. Федулева, от имени Росселя, объявили «лучшим предпринимателем года Урала». И можно смело сказать, что после тюрьмы и истории с расстрелом Альтшуля, принуждением Леона и физическим уничтожением их товарищей Федулев как раз-то окончательно и перестает быть бандитом и возведен в сан «ведущего промышленника Екатеринбурга». Отныне только в таком контексте о нем пишут СМИ Урала. Проходит еще немного времени, и Федулев становится депутатом областного Законодательного собрания, получает депутатскую неприкосновенность – арестовать его теперь будет еще сложнее.

Итак, что же мы имеем, если отвлечься от деталей? Федулев – уральский олигарх. Депутат. Крупнейший собственник. Но главное – он создатель СЕМЬИ. В широко известном переводе на итальянский это МАФИЯ. На языке отечественного уголовного кодекса, мафия – ОПС, организованное преступное сообщество. К осени 2000 года, моменту захвата «Уралхиммаша», с чего и начинался этот рассказ, в федулевской СЕМЬЕ все сложено так, как того требует статус МАФИИ. Направо пойдешь – годами прикормленные правоохранительные органы. Налево – «свои» судьи. Посередке – «свое» чиновничество любого ранга, вплоть до высшего. Одна лишь заминка: ПАПА в тюрьме побывал, и пока он там находился, от него стали уплывать его заводы и комбинаты, и СЕМЬЯ запаниковала: «Где деньги?» – вот после чего Федулев вышел из тюрьмы…

Новый передел

Естественно, регалии и звания Федулева – всего лишь надводная часть этого мафиозного айсберга. Однако выход Федулева из тюрьмы – действительно, поворотный и показательный момент современной истории российского Урала. Даже пока Федулев еще не появился в Екатеринбурге, а стало только известно о его освобождении, еще не было его многочисленных объятий с Росселем, знающие люди поняли: все не просто так, неминуем новый передел уральской собственности, и Федулев будет использован в этом деле как таран. Федулева выпустили из тюрьмы не просто так, а ради главного: да, чтобы он вернул себе свое, но также и тем, кто при нем (а может, и при ком он сам?), они должны вновь получать свое денежное довольствие, свою мзду с федулевского бизнеса, который они помогали ему выстраивать с большим риском, кровью и предательством.

И Федулев надежды оправдал. Первое, чем он занялся на свободе, стало возвращение Лобвинского гидролизного завода. Потому что это – снова повторю – спирт! Большие, живые и быстрые деньги.

Вот как это было. И опять цитата из показаний Василия Леона, исполнительного директора Лобвинского завода, которые он дал в областном управлении ФСБ:

«Федулев пояснил мне, что раньше вопросы решались юридическим путем: приватизация, скупка акций… Теперь же все решается силовыми методами ».

Эти показания Леона датированы февралем 2000 года. Леон сам тогда пришел в ФСБ с просьбой о помощи в противостоянии с мафией. Он просил о защите СИЛОЙ ЗАКОНА от шантажа организованного преступного сообщества. Во-первых, от шантажа сотрудников областного УБОПа, донимающих Леона уйти с Лобвинского завода в пользу Федулева. Во-вторых, от шантажа собственно господина Федулева. Выйдя из тюрьмы, он не просто потребовал от Леона ухода, но и 300 тысяч долларов в придачу.

Все просьбы Леона оказались без ответа – государство открестилось от закона и отдало завод на растерзание мафии. И «силовые методы», на которые намекал Федулев в разговоре с Леоном, ждать себя не заставили.

14 февраля 2000 года Федулев собирает комитет кредиторов Лобвинского завода. Собирает просто так – от себя лично. Естественно, не имея на то никакого юридического права. Его цель – силой напора сменить руководство завода на «свое», подконтрольное.

Любопытно, как это происходит: из пяти основных кредиторов Федулеву удается подчинить себе только двоих, и тогда от имени третьей фирмы-кредитора, необходимой для кворума, просто является на свет поддельная доверенность. И «комитет» принимает нужное Федулеву решение: провести собрание кредиторов не в Лобве, на заводе, а в Екатеринбурге, прямо в офисе Федулева на улице Малышева, 36. Никто и не скрывает, зачем именно там: а если вдруг объявится кто-то из настоящих кредиторов и их надо будет остановить?… В полностью оцепленном офисе это сделать будет просто. В Лобве – труднее. Так зачем себе придумывать дополнительные сложности?… Да и слишком большие деньги в игре, чтобы допустить осечку.

Поближе к собранию из Москвы прилетает сам Руденко. До собрания Федулев и Руденко должны решить главную задачу: как быть с Леоном, неподдающимся директором? И они решают ее…

За сутки до собрания, 17 февраля, Федулев направляет в УБОП парочку своих сотрудников – Пильщикова и Наймушина. Эти господа в УБОПе хорошо известны: уже много лет они проходят там в вялотекущем уголовном деле как возможные исполнители заказного убийства одного из федулевских компаньонов. На сей раз, 17-го, Пильщиков и Наймушин пишут в УБОП донос: якобы Леон вымогал у них 10 тысяч долларов. И ЗА ОДИН ЧАС – скорость, невероятная для российской правоохранительной системы, – против Леона возбуждают уголовное дело. Естественно, без всякого предварительного расследования, аудиозаписей, проверок. Только на основании доноса… В это же самое время по улицам Лобвы курсирует милицейская машина и раскидывает там листовки (!): директор Леон – в розыске и бегах, он больше не может считаться директором…

18 февраля – день собрания кредиторов в офисе Федулева. Как и положено, все начинается с регистрации. Вход, коридоры и кабинеты – под контролем вооруженных автоматчиков в милицейской форме, это люди из УБОПа. Кажется, все предусмотрено и ничто не может изменить игру, затеянную Федулевым.

Однако тут-то и случается то непредвиденное, ради чего и переносили собрание в Екатеринбург. Председатель заводского профсоюзного комитета Галина Иванова, имеющая право присутствовать на собрании кредиторов от имени трудового коллектива – женщина, на которую, конечно же, никто не обращал никакого внимания, – достает из сумочки доверенность. Это самая «дорогая» доверенность, от основного кредитора. Об этом позаботился Леон, объявленный в розыск. И цена доверенности – 34 процента голосов. И, значит, как Иванова проголосует – так и будет…

Федулев отдает приказ, и Иванову увозят в УБОП – арестовывают! – Прямо с собрания, не дожидаясь голосования. Кто? Сотрудники УБОПа, находящиеся в зале, – не в форме, а просто так, растворенные среди людей. Они держат Иванову в УБОПе ровно три часа двадцать минут – до звонка Федулева о том, что регистрация закончена…

Дальше была ночь после собрания. Вот как описывает ее Александр Науджюс, заместитель Василия Леона (это также официальные показания Науджюса в областную ФСБ): «На завод я приехал около 22.30. Около 1.30 ушел спать. В 4.30 меня разбудили… Дверь в заводоуправление была уже выломана, решетки на окнах тоже. Вокруг было много вооруженных людей и около 30 легковых машин и автобус. Нас пропустили в заводоуправление, где с поднятыми руками стояла заводская охрана, – их охраняли люди с автоматами и в милицейской форме. За столом сидел старший лейтенант УБОПа Олешкевич. Я вошел в кабинет коммерческого директора, там сидел Федулев. Я спросил: «На каком основании произошел захват?». Мне предоставили протокол собрания кредиторов и контракт с новым директором. Контракт был поддельный ».

Таким образом совместная операция Федулева и областного УБОПа по незаконному захвату Лобвинского гидролизного завода завершилась успешно. Налицо были вопиющие нарушения закона и превышение полномочий государственными служащими. Иными словами, борьба с оргпреступностью, что и является главной работой УБОПов, путем репродукции оргпреступности собственными, УБОПа, силами.

Кто за это понес наказание? Если смотреть на все с высоты 2003 года, третьего года «диктатуры закона», провозглашенной Путиным? Никто. До сих пор.

«Прошу оградить меня от дальнейших провокаций работников УБОПа », – написал тогда Василий Леон в ФСБ… Написал – и все. Истратил пять листков бумаги – и ничего больше. С 18 февраля он – директор без завода. Каждый день после 18 февраля стал приносить федулевцам тысячи долларов наличными. Лобва – это спирт, спирт – это водка-«паленка», водка-«паленка» – это Федулев и компания… Передел спиртового рынка Урала, связанный с выходом Федулева из тюрьмы, состоялся. Что и требовалось…

Сегодня Лобвинский завод влачит жалкое существование – Федулев выгреб его до донышка и отошел в сторону. Что и следовало ожидать… Но это – сегодня, а в 2000 году, завоевав Лобву и поднакопив за последующие месяцы наличную денежную массу, через семь месяцев после лобвинского захвата Федулев, никем не остановленный, двинулся на металлургический рынок. Первым на его пути был лакомый кусочек по имени Качканар.

Качканар

Качканарский горно-обогатительный комбинат (ГОК) – мировая знаменитость и российское национальное достояние. Единственный в мире, добывающий железо-ванадиевую руду. Без продукции ГОКа нет доменной плавки. В нашей стране, по крайней мере, нет ни одного рельса для железной дороги.

В середине 90-х годов, как и многие другие экономико-образующие предприятия России, Качканарский ГОК был подвергнут серии приватизационных мероприятий, в результате которых совершенно обнищал. Особенно тяжелым стало положение в 1997–1998 годах. К этому моменту председателем совета директоров на ГОКе стал Федулев, и действовал он тут так же, как и везде, где получал власть: выхолащивал предприятие, облепляя его своими же мелкими реализационными фирмочками, через которые продукция уходила, а деньги обратно на комбинат не возвращались. К концу 98-го Федулев довел Качканар до банкротства. И только арест «лучшего предпринимателя Урала» стал началом возрождения ГОКа – смогли активизироваться другие акционеры. Они наняли команду знающих менеджеров во главе с Джалолом Хайдаровым, за теми пришли крупные инвесторы.

В 1999 году комбинат преобразился – объем производства вырос до проектной мощности, стоимость чистых активов пошла вверх, рабочим стали платить зарплату (а тут та же ситуация, что и в Лобве: ГОК – градообразующее предприятие, где работают 10 тысяч человек, почти все трудоспособное население города).

Результат послефедулевского оздоровления был налицо – акции комбината вновь стали интересными на фондовом рынке.

А теперь – политическое отступление. При свердловском губернаторе Росселе, как почти при каждом российском губернаторе, всегда имеется такой же человек, каким был при Ельцине Путин. Преемник – очень верный и неглупый, коронованный в преемники в силу сложившихся обстоятельств, когда кто-то верный и неглупый должен быть гарантом сохранения финансовой стабильности и личной безопасности первого лица в случае, когда тот покинет политическую арену.

Такая личность при Росселе – Андрей Козицын, уральский «медный король», управляющий медеплавильными заводами Свердловской области. По мере движения к очередным губернаторским выборам Екатеринбург стал свидетелем экспансии «медного» Козицына еще и в металлургическую отрасль – под покровительством Росселя, естественно.

Но при чем тут сравнение с Ельциным-Путиным и Путиным-гарантом ельцинской финансовой стабильности? Дело в том, что Россель – тоже не вечный губернатор, и, так как дело движется к переизбранию, Россель стал предпринимать шаги в сторону сосредоточения в одних руках – в данном случае в руках Козицына – всех самых лакомых кусочков уральской промышленности. А в руках Козицына – значит, и в руках Росселя.

Как вы помните, одним из первых, после выхода из московской тюрьмы, екатеринбургских визитов Федулева был к губернатору Росселю. О чем шла речь, точно неизвестно, однако сразу после аудиенции Федулев переписал в доверительное управление Козицыну все свои акции по двум комбинатам – Качканарскому и Нижнетагильскому металлургическому. По всей видимости, это была чистой воды сделка Федулева с губернатором. Федулев выкупил себе право делать в области все, что ему надо, а Козыцин вошел на Качканар.

Надо сказать, что у Федулева на тот момент было только 19 процентов акций ГОКа, да и те – с подмоченной репутацией, о чем будет рассказано ниже. И значит, переданный Козицыну пакет – не контрольный, и своего, подконтрольного, руководителя так просто не поставишь… Да и менеджеры во главе с Хайдаровым воспротивились новой федулевско-козыцинской экспансии, а за их спинами – владельцы 70 процентов акций комбината…

Что было делать? Насильник потому так и назван, что берет жертву силой. 28 января 2000 года происходит вооруженный захват Качканарского ГОКа. Со стрельбой, подложными документами и при активном участии правоохранительных органов – по тому же сценарию, что и на Лобвинском гидролизном заводе. И при таком же активном внешнем безучастии губернатора Росселя – и это тоже, как в Лобве.

На рассвете 29 января комбинату был явлен новый директор – Козицын. А по свободным кабинетам заводоуправления туда-сюда, по-хозяйски, прохаживался Федулев… Дежавю.

Понятно, однако, что власть силой – это ненадолго, всего лишь до первого собрания акционеров. И Козицын, и Федулев это отлично понимали: тут не лобвинская ситуация с кредиторами – качканарские акционеры просто выкинут захватчиков.

Вывод последовал такой: во-первых, не допустить собрания. А во-вторых, обанкротить ГОК опять, потому что это единственный шанс лишить акционеров властных полномочий. (Таково наше законодательство: если предприятие объявляют несостоятельным, то акционеры превращаются в безгласных собственников).

Федулев и Козицын не допускают собрания методом, опробованным нашим государством в Чечне, – он состоит в том, что город просто закрывают для въезда и выезда. И все… Акционеры едут на комбинат, вместе с ними – смещенные менеджеры… А их останавливают на выставленных по городскому периметру милицейских блокпостах. Как такое возможно? Да очень просто. Качканарский мэр господин Сухомлин, по настоянию Федулева и Козицына, срочно пишет постановление № 14 о запрете въезда в город Качканар «иногородним гражданам», а все акционеры и менеджеры ГОКа – иногородние для Качканара. Тем же постановлением мэр Сухомлин запрещает и «скопления иногородних граждан» – это на тот случай, если враги Федулева и Козицына все же просочатся в город и надо будет их арестовать, если они попытаются организовать собрание, а собрание будет ничем иным, как «скоплением иногородних граждан».

Абсурд, конечно. Какая-то сатира на жизнь… Однако это и была жизнь. Собрание акционеров не состоялось, и компаньоны-бандиты приступили ко второму пункту плана: к искусственному обанкрочиванию Качканарского ГОКа.

Но как это возможно? Если предприятие успешно работало?

Пожалуйста, далее – механизм. В банке «Московский деловой мир» Козицын берет кредит в 15 миллионов долларов – под имущество ГОКа. Ему дают, потому что кто же не хочет получить Качканарский ГОК?… Дальше, под этот кредит, Козицын выпускает на рынок векселя комбината. При этом деньги инвестирует не в ГОК, а в другое свое предприятие – «Святогор», расположенное также в Свердловской области, – якобы для создания совместного предприятия. Следующий шаг: качканарские векселя Козицын как бы выдает «Святогору»…

Почему тут везде эти «якобы» и «как бы»? А потому, что в итоге выясняется, что ничего этого не было, все действия – виртуальны, а векселя ГОКа оказываются сконцентрированы в руках у одной крошечной фирмы – естественно, подставной. Фирма была зарегистрирована по адресу скромной екатеринбургской квартирки на паспорт женщины, которую, как потом ни старались, а найти не смогли. И вот эта виртуальная женщина вмиг превратилась в основного кредитора влиятельнейшего в мире ванадиевого производителя-монополиста. Как? Фирма-однодневка покупала векселя ГОКа за 40 процентов их номинала – и тут же предъявляла их комбинату к 100-процентной оплате. А потом объявила о банкротстве ГОКа, не сумевшего выкупить собственные векселя по 100-процентому номиналу. Таким путем у подставной неизвестной женщины оказалось 90 процентов голосов на собрании кредиторов… Мошенничество, разыгранное открыто и явно, под присмотром областного правительства и губернатора.

ОТКРЫТО появился подставной кредитор…

ОТКРЫТО выпустили не обеспеченные имуществом векселя…

ОТКРЫТО векселя были проданы за 40 процентов цены…

ОТКРЫТО на следующее утро после покупки предъявлены к 100-процентной оплате…

ОТКРЫТО создана искусственная задолженность…

ОТКРЫТО всего за пару дней комбинат приведен к банкротству…

ОТКРЫТО свершилось воровство – с благословения властей и правоохранительных органов настоящие владельцы ГОКа, вложившие в него миллионы долларов, оказались без всяких прав на собственность и возвращение своих инвестиций…

И все это время на Качканаре нес круглосуточную вахту во избежание досадных случайностей – вроде какой-нибудь новой «Галины Ивановой, председателя профкома» – областной УБОП. Все тот же, что и в Лобве, в дни захвата тамошнего завода…

Когда вора никто не останавливает, он наглеет. Как после Лобвы последовал Качканар, так после Качканара был «Уралхиммаш» – в сентябре 2000 года там случился вооруженный захват – по той же вышеописанной схеме. А в последующие месяцы – в течение 2001 года тихое удушение акционеров «Уралхиммаша» путем искусственного банкротства при полном попустительстве (пособничестве) властей. Так называемая «управляемая демократия», которую провозгласил Путин, на марше.

Или – дикий капитализм под руководством мафиозных группировок, на службе у которых оказались правоохранительные органы, коррумпированное чиновничество и… судебная власть.

Уральский суд – самый продажный суд в мире

Помните, на «Уралхиммаше», в ночь после его захвата, и Федулев, и сторона смещаемого директора – все размахивали друг перед другом набором противоречащих судебных решений?

Так и было. Они демонстрировали друг другу не фальшивки. Как только начинаешь копаться в документах по «Уралхиммашу», Качканарскому ГОКу и Лобвинскому заводу, довольно быстро понимаешь, что все эти вооруженные погромы были санкционированы судами Свердловской области. На стороне одних всегда оказывались одни судьи, на стороне других – другие… Будто и нет законов, Конституции… По сути, одновременно с борьбой мафиозных группировок Урала за сферы влияния шла и междоусобная судебная война. И суд использовали – да и продолжают использовать – как ШТАМПОВОЧНЫЙ ИНСТРУМЕНТ кому-то выгодных решений.

Из письма председателю Верховного суда России Вячеславу Лебедеву от заслуженного юриста России, бывшего председателя Октябрьского районного суда Екатеринбурга И. Кадникова и бывшего председателя Ленинского районного суда Екатеринбурга В. Никитина:

«Именно он, Овчарук (Иван Овчарук – председатель Свердловского областного суда еще с советских времен и до сих пор), на протяжении ряда лет принимает непосредственное участие в формировании и воспитании судейского корпуса Урала, производит личный отбор и контроль в подборе новых кадров судей по каждой кандидатуре. Без его личного согласия не будет назначен на должность судьи ни один кандидат, не будут продлены полномочия ни одного из нас. Все неугодные лично ему судьи постепенно выживаются и подвергаются гонениям, их вынуждают к уходу с работы, а в состав судейского корпуса подбираются люди, часто не имеющие ни квалификации, ни опыта работы, но в чем-то уязвимые и поэтому управляемые. В настоящее время огромное число высококвалифицированных судей, проработавших много лет и имеющих огромный опыт, обладающих такими важными качествами, как принципиальность, независимость и твердость в принятии решений, неподкупность и смелость, – они были вынуждены уйти с судебной работы. По одной причине: если ты неподкупен, невозможно нормально работать под руководством Овчарука ».

Рассмотрим две основные позиции: а кто, собственно, «хороший», по Овчаруку? Каков портрет «хорошего»? И кто – «плохой»?

Лучший по профессии

Анатолий Кризский, председатель Верх-Исетского районного суда Екатеринбурга, – не просто «хороший», он – «лучший по профессии». Долгое время именно он, Кризский, был верным стражем интересов Ивана Овчарука. Что это значит – «быть верным стражем»?

Верх-Исетский суд – самый непростой суд в городе. Именно на его территории располагается екатеринбургская тюрьма. Это значит, что, согласно законодательству, именно в Верх-Исетском суде рассматриваются все дела, связанные с изменением меры пресечения тем, кто в тюрьму посажен. И все в Екатеринбурге знают: главное в вопросе судебного изменения меры пресечения – не состав преступления, не то, что человек совершил, и в зависимости от этого, опасен социально он или нет, – а только деньги. Меньше других обычно сидит в тюрьме бандит из мощной преступной группировки – товарищи попросту его выкупают.

Отсюда и рост благосостояния в отдельном районном суде. Как известно, районные суды в России бедные как церковные мыши, у них хронически не хватает средств даже на бумагу, и истцам требуется приходить со своей, а судейские зарплаты и вовсе таковы, что этого хватает едва-едва свести концы с концами. Совсем не та картина в Верх-Исетском суде. Его здание сплошь облеплено джипами, «Мерседесами», «Фордами» стоимостью в несколько тысяч долларов. И по утрам из этих автомобилей вылезают хозяева – скромные районные судьи с зарплатой в несколько тысяч российских рублей… Лучшая машина – всегда у Анатолия Кризского.

Особо доверительные отношения сложились у Кризского с Павлом Федулевым. На протяжении многих лет именно Кризский лично рассматривал дела, где каким-то образом фигурировал Федулеев, – так сказать, домашний судья. Или судья по вызову, по заказу. И никогда Кризский не позволял себе проволочек и волокиты – всегда рассматривал дела, в которых заинтересован Федулев, по так называемой ускоренной схеме. Не утруждая себя ничем – ни вызовом в зал заседаний свидетелей, ни соответствием принятых решений законам. Если просил Федулев Кризского признать какие-либо акции своими, Кризский не обременял себя необходимыми в таких случаях требованиями доказательств или, например, того, что ценные бумаги принадлежат именно истцу Федулеву… Кризский просто проштамповывал: эти акции – Федулева… Как того желал Федулев. И Федулев с подобными решениями в руках и появлялся на том же «Уралхиммаше» после вооруженного погрома…

Любопытно, что суд по заказу иногда вершился Кризским, так сказать, прямо на дому клиента… Кризский писал решения по федулевским искам не в зале суда, как единственно и требует закон, а прямо в федулевском офисе. Бывало, что делал это даже не сам Кризский, а собственноручно федулевский адвокат, он же Кризский лишь ставил подпись…

Когда летом 1998 года у Федулева начались проблемы с прокуратурой по одному из дел о мошенничестве с московской фирмой, именно Кризский вместе с федулевским адвокатом полетел в Москву к тогдашнему генеральному прокурору Юрию Скуратову – хлопотать о прекращении уголовного дела против своего подопечного. Скуратов и вправду был с молодости в дружеских отношениях с Кризским, принял председателя Верх-Исетского районного суда, и как уж там что получилось, но в тот раз дело было закрыто, а по возвращении жена Федулева передала Кризскому веселый цветной целлофановый пакет с 20 тысячами долларов в рублевом эквиваленте… Она и не скрывала, что это в благодарность за хлопоты… А Кризский, в свою очередь, не скрывал, что рад: через несколько дней он купил себе автомобиль «Форд-эксплорер».

Возможно, кому-то на Западе это покажется нормальным явлением: председатель суда не может быть нищим, и, значит, «Форд» – не из ряда вон выходящая вещица в его быту. В России покупка председателем районного суда подобного автомобиля может означать лишь две вещи: или председатель получил большое (по нашим меркам) наследство, или он берет взятки. Третьего для председателя суда просто не дано… Потому что «Форд-эксплорер» в России – это уровень бизнесмена, а бизнесом у нас председатель суда заниматься права не имеет по закону. При этом цена «Форда-эксплорера» равняется жалованью судьи за двадцать лет работы.

Но на этом чудеса вокруг Кризского не закончились. Пройдет всего лишь месяц после истории с «Фордом-эксплорером», как у Федулева опять возникнут проблемы с прокуратурой, и тогда машина отбеливания закрутится по новому кругу, и Кризский снова слетает к Скуратову – на сей раз не в Москву, а на черноморский курорт Сочи, где как раз отдыхал генеральный прокурор, – и тучи над Федулевым в который раз рассеются, а Кризский поменяет свой и без того шокировавший Екатеринбург «Форд-эксплорер» на «Мерседес-600», автомобиль-символ «новых русских», уж совсем никак не совместимый с судейским образом жизни.

А знаменитые на весь Екатеринбург дни рождения Кризского! Наглое барство било через край, будто зажравшийся купец праздновал именины. В эти дни в суде отменялся прием граждан – по приказу председателя двери закрывали на ключ, Кризский арендовал ресторан в центре города, купюры летели направо и налево, водка текла рекой, весь чиновничий Екатеринбург гулял на всю катушку. На глазах у удивленной и почти полностью нищей екатеринбургской публики… И наплевать было пьющим и пляшущим, что судья не имеет права вести себя таким образом. Не только по неписаным нравственным правилам, но и по писаным законам. Например, федеральный закон «О статусе судей в Российской Федерации» категорически требует особенного, аскетического образа жизни от судьи, вне службы (не говоря уж – на службе) он обязан избегать любых личных связей, которые могут причинить ущерб его репутации, и проявлять максимальную осторожность и осмотрительность в поступках, дабы постоянно поддерживать авторитет судебной власти, ему доверенной, на высочайшем моральном уровне.

Так вот, именно Кризский со всем своим федулевским и прочим мафиозным багажом – любимчик у Ивана Овчарука, председателя областного суда. На всех совещаниях Овчарук подчеркивал: Кризский – один из лучших судей Урала.

Почему? Безусловно, законный вопрос. Что за этим? Или же Овчарук – на зарплате у мафии? Или он просто ослеп, не может отличить черного от белого?

Ни то. И ни другое. Дело в следующем: почти все мы, ныне живущие в России, – родом из советской страны, в той или иной степени носители советского образа жизни. У Овчарука – старая, советская выучка и закалка. Его диагноз: типичный советский руководитель от юриспруденции, «из бывших», как теперь у нас говорят. Это значит, что всей своей предыдущей деятельностью он не приучен спорить с начальством ни при каких обстоятельствах – он привык только исполнять приказ начальства, а также угадывать его настроение – в какую сторону движется начальственная бровь. Это не преувеличение, не журналистская штучка. Это пример советского рабства, как оно было, а Овчарук – наследие такого нашего прошлого, в котором его карьера только потому складывалась удачно, что он никогда в жизни не воевал против мнения вышестоящего руководства, каким бы беззаконным или глупым оно ни было.

Когда наступили новые времена и пришла демократия с капитализмом, был момент, как рассказывают очевидцы, когда Овчарук запаниковал: кому теперь служить, когда привычная иерархия разрушилась, а не служить невозможно?…

Однако замешательство было недолгим. Особый советский нюх – кому выгоднее всего подчиняться. Кто сильный мира сего? – быстро выдал оптимальное решение. Овчарук выбрал двух новых «царей». Во-первых, это деньги (мир зарождающегося бизнеса, круг накопителей первоначального капитала). И, во-вторых, административная чиновничья прослойка, с которой как только не боролись в России, но она осталась традиционно монолитна и крепка, как гранитная скала (для Овчарука – это губернатор Россель). Ну а раз два этих «царя» слились в Екатеринбурге в нежной дружбе и получилась новая мафия рядом со старой, уралмашевской, то у Овчарука не было терзаний, кого обслуживать, – он стал исполнителем желаний и Росселя, и Федулева. Так как Овчарук отлично видел, что Федулев и Россель – большие товарищи, и, пока это так, значит, надо исполнять все прихоти Федулева, а раз Кризский – человек Федулева, значит, надо поддерживать Кризского и не «замечать» его «маленьких слабостей»…

Лишь в конце 2001 года удалось освободить Екатеринбург от Кризского в ранге председателя Верх-Исетского районного суда. Но как это было!… И к чему привело…

Да, областному управлению ФСБ долгие годы было известно то, что Кризский обслуживает криминальную деятельность Федулева на Урале, но ухватить его с поличным оперативники не могли. Наконец, за Кризским (кстати, вопреки закону) было установлено тайное круглосуточное наблюдение – так называемая наружка, и председатель Верх-Исетского суда был уличен… в педофилии. Доказательства ФСБ выложила и самому Кризскому, и его покровителю Овчаруку, и Росселю.

Результат? Кризский ушел в ПОЧЕТНУЮ ОТСТАВКУ. Никакого публичного позора. Никакого лишения судебных полномочий. Никаких унижений. Никаких увольнений с «белобилетной», грязной формулировкой: «За совершение поступков, порочащих честь и достоинство судебной власти». Кризский был переведен на другую работу и стал юридическим советником екатеринбургского мэра. И все. Быть может, кто-то и хотел наказать порок – а получился все равно на круг уважаемый старец-юрист.

Далее – о «недостойных». О тех, кто не мог работать рядом с Овчаруком и Кризским. О тех, кто не желал видеть и участвовать в том, как независимый суд превращается в полностью зависимый от криминала. О судьях, пытавшихся оставаться судьями, – на земле, занятой мафией. И уволенных за несговорчивость именно с той самой формулировкой, с которой не уволили Кризского: «За совершение поступков, порочащих честь и достоинство».

Плохие

Таких судей в последние годы в Екатеринбурге – большинство. Десятки – тех, кто не пожелал обслуживать новые складывающиеся мафии, и поэтому был изгнан корпорацией, облит грязью вслед и растоптан.

Ольга Васильева проработала судьей 11 лет. Это – приличный срок. Ольга – человек внешне спокойный, уравновешенный и несуетливый. Она – именно та судья, которая категорически, по принципиальным соображениям, отказалась штамповать нужные Федулеву в его игре судебные постановления и решения. Она просто сказала: «Нет». Васильева при этом работала в том же Верх-Исетском районном суде, под непосредственным руководством Кризского, испытывала огромное давление, иногда это были угрозы жизни ей и семье – но она выстояла и ни разу не подчинилась. И не только Федулеву, но и так называемым простым постановлениям – это когда Кризский требовал выпустить кого-то из своих протеже-бандитов из тюрьмы (то есть судебным путем изменить меру пресечения).

Последней каплей – разрывом – стало то обстоятельство, что Васильева приняла к производству иск (по требованию Кризского она должна была его немедленно отклонить, даже не создавая прецедента), где ответчиком выступал лично председатель областного суда Иван Овчарук. Истцами, подавшими жалобу, выступили жители Екатеринбурга, в отношении которых Овчарук допустил судебную волокиту и намерено долго не рассматривал их прошение в областной суд, поскольку оно было направлено против интересов начальства из аппарата губернатора Росселя.

Для Екатеринбурга – города под пятой мафии, где все знают, что вольности в подобных вещах, как правило, заканчиваются не ссорой, а расстрелами, – принятие подобного иска означало почти что революцию, нечто невероятное. Другие районные суды, во избежание большой беды на свою голову, подобные иски даже не регистрируют, отклоняют (хотя по закону и не имеют на это права) в момент подачи.

Система жестоко отомстила отважной Ольге Васильевой за действия в пределах закона. Ее не просто уволили, ее всю изваляли в грязи. К личному делу судьи, поданному на лишение ее полномочий, были приколоты жалобы тех, кого она отказалась выпускать из тюрьмы: тех самых бандитов – протеже Кризского. Наглости не было предела, и жалобы были написаны заключенными прямо на официальных бланках судебных заседаний, которые никак не могли оказаться в их руках, кроме как сам Кризский пришел к ним в тюрьму и дал…

Началось хождение по инстанциям, где Васильева должна была доказывать, что это все фальсификация, что она – не верблюд… Лишь год спустя Верховный суд России восстановил Ольгу в звании судьи, однако муки ее на этом вовсе не закончились. Верховный суд остался в Москве, а ей предстояло возвратиться в Екатеринбург, где она была совершенно беззащитна. И как только Ольга вернулась домой и привезла решение Верховного суда, вручив его Кризскому, тот все равно не допустил ее до работы и написал официальное представление на нее в областную квалификационную коллегию судей (орган судейского сообщества), что, несмотря на восстановление, Васильева «на путь исправления не встала» (формулировка, традиционно используемая в характеристиках на заключенных – своеобразный символ тюремной лексики, и если применять эту формулировку для характеристики не заключенного, тем более судьи, это звучит крайне издевательски и может быть использовано только для унижения).

Но к требованиям Кризского присоединился и Овчарук – и квалификационная коллегия вынесла решение: «больше не рекомендовать» Васильеву к назначению в судьи (судьи в России должны время от времени подтверждать свои полномочия, как бы переназначаться, а значит, получать вновь «рекомендации» квалификационных коллегий в своих республиках и областях, и это – пропуск к переназначению указом президента).

Естественно, никто в этой карманной квалификационной коллегии, находящейся в полном ведении и распоряжении председателя областного суда (Овчарука), даже не стал разбираться, в том какие факты – в подтверждение своих доводов Кризский предоставил… А это были те же самые факты «вины» Васильевой перед судебной системой – заявления заключенных на судебных бланках, которые только что отменил Верховный суд как несостоятельные!

Ольга Васильева – человек мужественный и принципиальный. Она, конечно, вновь обратилась в Верховный суд, настаивает на восстановлении справедливости… Но на это выматывающее, выхолащивающее дело уходят годы жизни… В течение которых Васильева лишена возможности работать.

И еще: можно ли требовать от большинства того же пути, который выбрала Ольга Васильева?… Нет. Многие екатеринбургские судьи говорили мне, умоляя никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать их фамилий: «Нам легче штамповать решения, которых от нас требует Овчарук, чем оказаться на месте Васильевой». И – рассказывали в доказательство множество историй о том, что случалось с их коллегами, когда они пытались противодействовать мафии. Вот только одна из них – история екатеринбургского судьи Александра Довгия.


Страницы


[ 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 ]

предыдущая                     целиком                     следующая