11 Oct 2024 Fri 00:01 - Москва Торонто - 10 Oct 2024 Thu 17:01   

И операторы жестами сигналят: так, Витя, и крой! Матюками в прямой эфир. На тебя вся Польша смотрит и тебя прощает. Не стесняйся! А разве я стеснялся когда-нибудь? Нахал от природы. Усадил Тадеуша, а сам решил что-то обидное сказать тому, который с наглой ухмылкой вопрос непотребный задавал. Но вижу, и там в задних рядах у меня почитатели обнаружились - в порыве ярости благородной вышибли нахала из зала, чтоб впредь никому не повадно было таких вопросов задавать.

И случилось чудо: в тот день я нашел ответ на первый проклятый вопрос.

И мне его перестали задавать.

Понятно, в тот вечер второй проклятый вопрос мне никто не задал. Может, кто и имел намерение, но не осмелился. А ночью я спать не мог, все думал, как же мне отвечать на второй вопрос. Совсем простой: "А кто это за тебя, Витя, книжки пишет?" В первый раз этот вопрос мне задал много лет назад знакомый японский журналист. Он долго крутил вокруг да около, а потом спрашивает: - Виться-сан, ты японские газеты, наверное, не очень внимательно читаешь? Тут я и признал, что газеты японские действительно читаю не регулярно и не очень внимательно. По простой причине: не знаю ни одного японского иероглифа.

Долго он сокрушенно головой качал, а потом объяснил, что в японских газетах мои книги хвалят, особенно "Аквариум", только говорят, что русский такую книгу написать не мог. Русский просто рассказал свою историю, ему нашли знаменитого японского писателя, который превратил короткий рассказ в шедевр японской литературы.

Над этим я посмеялся. Но вскоре книга вышла на английском языке, и история повторилась: конечно, русский не мог такую книгу написать, но ему нашли знаменитого английского писателя, нашли переводчиков и редакторов, которые превратили рассказ в шедевр британской литературы. И во Франции: русский такую книгу написать не мог, это каждому ясно, но ему нашли... И так про все мои книги: русский такого написать не мог -это группа экспертов, это ему наняли помощников...

Тут я начал злиться: "Кто нашел переводчиков? Кто нашел редакторов? Кому все это нужно? На Запад бежали люди, имена которых становились известны всему миру. Люди улетали на самых быстрых в мире истребителях, люди уходили с высших постов ООН, уезжали люди, у которых отцы занимали посты в Политбюро.

И прежде всего писателей-невидимок надо приставлять к людям с именами - красиво написанную историю пристегивать к знаменитому имени или событию.

А я уходил без шума, в прессу не полез, от сенсации уклонился и даже скрыл свое настоящее имя, прикрывшись шуточным псевдонимом. Почему же мне "нашли знаменитого писателя", а людям с именами не нашли? Есть в этом мире писатели-невидимки, но ни у кого ничего хорошего из этого пока не получилось: писатель-невидимка, продающий свое мастерство, из мастера быстро переходит в разряд ремесленника. Не верю тем, кто продает себя, и знаю, что ничего хорошего от совместной работы с ними получиться не может. И потому свои книги я решил писать сам. Потому решил не корчить из себя писателя, а писать так, как умею: ясно и просто - и чем проще, тем лучше. От одной книги к другой техника письма (на мой взгляд) становится лучше. Свою первую книгу "Рассказы освободителя" я бы писал сейчас совсем не так, а может, не писал бы вовсе.

Редакторы с переводчиками мне попадались не лучшие а обыкновенные, за исключением Польши - там переводил мой хороший друг, боец польского антикоммунистического подполья Анджей Миетковский. Перевел (сужу по реакции читателей) с любовью. А в других странах переводчики и редакторы резали мои книги беспощадно.

В английских, американских и многих других изданиях отсутствует, например, глава про арбузы и дядю Мишу. Для меня дядя Миша - центральная фигура "Аквариума", а они никак не могли понять, зачем в книгу введен этот персонаж, и вырезали его. Спорил с редакторами, спорил с переводчиками - не переспорил. И шутки мои переводу не поддавались, и потому их просто выбрасывали из текста. Но книги и после этого читались на всех языках.

Я обращал внимание критиков: если на любом языке при любом переводе любая из семи моих книг все равно хорошо читается, так, наверное, это не только заслуга переводчиков и редакторов. Не могут же с плохих книг получаться только хорошие переводы? И хотелось кричать: вы мои книги на русском языке читайте...

Но на русском-то как раз издать их было невозможно. Каждая из моих книг была бестселлером на многих языках, но на русском языке на Западе удалось опубликовать только две и, по-моему, не самые сильные: "Рассказы освободителя" и "Аквариум". Их быстро расхватали. По законам рынка следовало публиковать больше, если есть спрос, но не публиковали.

А моя борьба за публикацию "Ледокола" на русском языке продолжалась более десяти лет.

Но на Западе ни один издатель русских книг так и не решился публиковать "Ледокол" отдельной книгой.

И в России "Ледокол" во времена, когда буйствовала "гласность", ходил много лет по редакциям и издательствам; нашлись умники, которые рукопись скопировали, чуть подправили и выдали за свое творение; нашлись издатели, которые подписывали контракты, но так и не решились их выполнить. Одним словом, долгие годы я считал себя знаменитым японским писателем...

А потом повезло! Нашел меня издатель из России. Его зовут Сергей Леонидович Дубов.

Он первым не побоялся издать главную книгу моей жизни "Ледокол" - на русском языке отдельной книгой. Шарахнул огромными тиражами.

Не будем вступать в идеологический спор, хорошая книга "Ледокол" или плохая, но Дубов первым совершил то, чего в российской истории не бывало.

Запрещенная литература публиковалась во все времена на Западе и перебрасывалась в Россию. Первый раз случилось так, что запрещенная литература печатается в России и перебрасывается в русское зарубежье.

И все было бы прекрасно, но... посыпались вопросы и из России: "Витя, а кто это за тебя пишет книги? Например, кто написал "Аквариум"?" Хорошо, что после выхода "Аквариума" на русском языке в журнале "Нева" нельзя больше сказать, что русский такого написать не мог, и так больше не говорят - ясно написал такое русский, но только не я, а какой-то другой русский.

И стали ученые мужи строчить научные трактаты: не мог Суворов такую книгу написать.

Логика непробиваемая: мы этого Суворова не знаем, мы его никогда не видели, мы с ним никогда не разговаривали, но ясное дело -он такого написать не мог, а вот другой дядя, которого мы не знаем, которого мы никогда не видели, с которым никогда не разговаривали, вот он мог такое написать.

Обычно я спрашиваю: - Господин "научный профессор", а если бы вы так писать умели, вы бы такую книгу отдали? Чтобы деньги и слава кому-то, а вам, извините за выражение...

- Нет, - отвечал каждый профессор, - я бы славу свою не отдал, но...

- Но вы думаете, что кто-то глупее вас бывает? Один очень ученый литературовед доходчиво объяснил, что бывший офицер стать писателем не может, что в русской литературе не было еще такого, чтобы офицер стал писателем. Я ему напомнил, что вся русская литература от Льва Толстого до Александра Солженицына, от Лермонтова, Куприна, Станюковича до Виктора Некрасова... А мне в ответ: "Но ты же не Лев Толстой". Против этого не попрешь - я и вправду не Лев Толстой.

А другой литературовед: мог ли офицер, влюбленный в танки, так описать танковую атаку? Ясное дело, не мог. Только писатель, который танки видел в кино, мог их описать так.

А я не унывал. Подошел к проблеме чисто шпионским методом: составил список всех известных мне русских писателей, как в России, так и за ее пределами, и решил найти в списке того, кто мог бы так написать.

И литературоведам тот же вопрос: - Если не я, то кто бы это мог быть? Давайте вместе найдем. Чей это стиль? Прошелся по спискам много раз, и вывод: никто так не писал и не пишет.

Никто. Нет таких писателей в России. Нет и за пределами. Я не о том, плохо написано или хорошо. Совсем нет. Тысячи пишут лучше меня, кто-то, может, хуже, но так не пишет никто. Такая манера писать не проявилась нигде до "Аквариума", и если кто-то умеет так писать, то почему не пишет для себя? Почему не намекнет о своем существовании, дескать, гляньте-ка на мою новую книгу, узнаете манеру? И еще: если кто-то другой написал "Аквариум", то зачем отдал? У книги можно было завернуть конец в другую сторону: главный герой не уходит за бугор, а разоблачает своих начальников, и возникает трагедия, которую герой (в душевных муках) разрешает в пользу советской власти... ГРУ можно было заменить на КГБ, кое-что выбросить, что-то добавить - и в брежневском Союзе такая книга могла получить "государыню" или еще какую премию, автор получил бы дачу в Переделкино, пост в Союзе писателей, деньги, выход в "проклятый" зарубеж и... славу.

Если это был зарубежный русский писатель, то и он мог сообщить в предисловии, что книга написана на основе реальной судьбы такого-то беглого офицерика, отвалить этому офицерику долю, но на обложке он должен был писать свое имя. Талант всегда ревнив. Почему этот кто-то не хочет славы для себя? Какой писатель и за какие деньги будет продавать известность? Самые сильные эпизоды в "Аквариуме" (о том же дяде Мише) никак со шпионажем не связаны и к действию книги отношения не имеют. Такой персонаж писатель-невидимка мог бы приберечь для себя и вставить в любую свою книгу, и книга заиграла бы, засверкала. А он, глупец, отдал такие изюминки кому-то, у кого в начале восьмидесятых не было ни денег, ни репутации, ни имени, ни возможности пробиться в издательство.

...В ту ночь в Варшаве я не спал, искал ответ на этот второй проклятый вопрос, находил аргументы и знал, что никакие аргументы не помогут, - если человек не верит.

И тогда решил искать ответ не для толпы, не для журналистов и не для литературоведов. Мне нужно было найти ответ для самого себя. Своим книгам я отдал лучшие годы жизни. Ради них пожертвовал блистательной карьерой. За простотой изложения - тысячи изорванных страниц, за кажущейся легкостью - неимоверный труд.

Чем я могу доказать, что это мой труд? И вдруг понял: мои книги написаны с любовью, и потому ничего доказывать не надо.

Даже если согласиться, что книги мои писаны некими Ивановым, Петровым и Сидоровым. Если публично признать, что я подкупил писателей-невидимок, как Брежнев подкупал писателей, которые писали книги, выдавая их за творения дорогого Леонида Ильича, Писатели-невидимки писали Брежневу хорошие правильные книги. Но признаем, что написаны они - без любви, И не могли быть написаны с любовью. Не мог Брежнев, не мог Центральный Комитет ни за какие деньги купить любовь писателя. И никому это никогда не удастся. Любовь не продается. А любовь, которая продается, называется по-другому.

У советской власти было семьдесят лет, золотые запасы великого государства и Союз писателей в десять тысяч штыков. И советская власть тысячам писателей ставила боевую задачу: написать книгу об армии, но так написать, чтобы с любовью, не с казенной, а с искренней! Кому это удастся, власть гарантировала премии ленинские, сталинские, государственные, дачи в Гаграх и Ялте, ордена-медали, харч, длинные черные машины, персональных водителей и врачей, миллионные тиражи, ответственные посты в Союзе писателей и прочие блага.

И много было написано книг об армии. Но с истинной любовью - ни одной.

Если не признавать моего авторства, то придется признать меня первым, кто научился покупать непродажную любовь. Я не гордый - с меня и этого хватит.

Можно мои книги ругать, можно хвалить, но никто не смеет отрицать, что они написаны - с любовью. Господа некоторые литературоведы, отрицайте мое авторство! Но тогда признайте: мне удалось то, что не удалось советской власти, - мне удалось подкупить писателя так, что для меня он создал книги - с любовью.

АПРТБ - Армейская подвижная ракетно-техническая база - подразделение в составе общевойсковых и танковых армий, занимается транспортировкой, хранением и техническим обслуживанием ракет для ракетной бригады армии и ракетных подразделений дивизий, входящих в состав данной армии.

Страницы


[ 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 ]

предыдущая                     целиком                     

Библиотека интересного

Библиотека эзотерики