19 Mar 2024 Tue 07:02 - Москва Торонто - 19 Mar 2024 Tue 00:02   

Скачать книгу в Word(doc)

Скачано 5442 раза



Скачать книгу в формате e-Book(fb2)


Виктор Суворов

Выбор

Выбор

Посвящаю Клавдии Федоровне и Степану Витальевичу

Пролог.

- Минуту на размышление не даю. Требую мгновенный ответ без размышлений: вопрос - тут же ответ.

- Хорошо.

- Даже не мгновенный: требую, чтобы вы отвечали на мой вопрос, не дослушав его до конца.

- Пусть будет так.

- Вопрос будет не совсем обычным, но я должен услышать ответ еще до того, как успею вопрос полностью высказать.

- Понимаю.

- Мне нужен первый душевный порыв.

- Хорошо.

- Готовы отвечать? - Готова.

- Итак, вы хотели бы стать королевой Испа...? - Да, товарищ Сталин.

ГЛАВА 1

1.

Лужи он больше не обходит. Незачем. Ветер давно унес шляпу, а дождь вымочил его до последней пуговицы, до последнего гвоздика в башмаках.

Вымочил сквозь плащ и пиджак. Вымочил так, что носовой платок в кармане - и тот выжимать надо. Хлещет дождь, а он идет сквозь ветер и воду. Он идет всю ночь, весь день и снова ночь.

Вымок он не только сверху вниз от макушки до пояса и ниже, но и снизу вверх - от подошв до пояса и выше. Обходи лужи, не обходи - без разницы. Он идет из темноты в темноту. Он идет, нахохлившись, голову - в воротник.

Отяжелел воротник. Пропитался. С воротника за пазуху - струйки тоненькие.

Если шею к воротнику прижать, то не так холодно получается. Вот он шею и прижимает к воротнику, согревая и ее, и воротник.

Ветру показалось мало одной только шляпы, потому норовит он еще и плащ унести. Терзает ветер сразу со всех четырех сторон. Нездешний ветер.

Скандинавский. С запахом снега. Потому холодно.

Потому зубы стучали-стучали, да и перестали: скулы судорогой свело, не стучат больше зубы.

Дождь тоже не здешний, не берлинский. Длинные перезревшие капли с кристалликами внутри. Капли - не типа бум-бум, а типа ляп-ляп. По черным стеклам домов так и ляпают. А попав под ноги - шелестят капли, похрустывают.

И только пропитав ботинок и отогревшись слегка, в обыкновенную воду те капли превращаются и чавкают в ботинках, как в разношенных насосах: чвак-чвак.

Тяжелые, набрякшие штанины облепили ноги. Вода со штанов ручейками - какой в ботинок, какой мимо. А из мрака на него - страшные глаза: "Рудольф Мессер - чародей".

2.

- Товарищ Холованов, что вам известно о человеке по имени Рудольф Мессер? - Товарищ Сталин, это всемирно известный иллюзионист и гипнотизер.

- Это я знаю, а кроме меня это знает каждый. Я не желаю слышать от вас то, что знает каждый. Ваша работа - сообщать мне то, что никто не знает, то, что даже мне неизвестно.

- У меня такие сведения есть.

3.

И с другой стены, из темноты, смотрят на вымокшего те же глаза: "Рудольф Мессер - чародей". И с третьей. Со всех стен Берлина чародеевы глаза темноту сверлят. Афиши в три этажа. Дождь по тем афишам хлещет. Рвет ветер водяные потолки с крыш, дробит их и в глаза чародею бросает, но только глаза магнитные в тусклом свете фонаря смотрят сквозь воду, пронизывая ее.

Вымокший остановился во мраке - струи по лицу, как по афише. Посмотрел себе под ноги, потом решился и глянул в чародеевы очи.

У-у, какие.

4.

- А кто он по национальности, этот самый Рудольф Мессер? - Он объехал весь свет. В любой стране - свой, везде - дома, любой язык ему родной. Происхождения он - темного. Последние месяцы живет в Берлине, но немцы его немцем не считают.

- Кем же его считают? - Поляком.

- А поляки кем его считают? - Русским, товарищ Сталин.

- В этом случае, кем же его считают русские? - Чистокровный немец.

5.

У огромных афиш "Рудольф Мессер - чародей" кое-где углы оторваны. Люди рвали, и ветер с дождем. И по огромным афишам то там, то тут - небольшие совсем афишки глянцевые: на алом фоне то же лицо, те же магнитного блеска глаза, только текст другой: "Рудольф Мессер - враг народа и фатерланда". А под портретом - цифра: единичка и много нулей.

Усмехнулся вымокший: дорого в гестапо людей ценят.

6.

В Москве глухая ночь. В Москве тяжелый дождь. Дождь со снегом. Вернее - не дождь, не снег, а среднее между ними: толстопузые капли с кристалликами внутри. Казалось бы, если обычные капли лупят, как в барабан, так эти, с кристаллами, и подавно должны дробь выколачивать. Так нет же - мягенько эдак по окну шлепают: шлеп-шлеп. Неестественных размеров капли, ненатуральных, как мичуринские груши в учебнике ботаники для пятого класса.

Когда-то очень давно голодный, насквозь промокший Сталин уходил по воде, по лужам. Уходил в никуда. Скрипели редкие фонари. Он уходил в темноту, туда, где нет фонарей. По пятам неслись чужие тени, догоняли. И холодный дождь шлепал по Сталину. Не барабанил, а именно шлепал, потому как капли были с кристаллами. Тогда Сталин рвался, как волк, рвался из западни и мечтал вырваться, уйти от погони, а еще мечтал о теплом очаге, о сухих башмаках, о бутылке старого кавказского вина и хорошем остром шашлыке, чтобы рот горел. Тогда же мечтал он о холодном дожде со снегом, о пронизывающем до костей ветре, только чтобы он, Сталин, при этом был под крышей у печки, а дождь чтобы ляпал по стеклам и ветер чтобы свистел соловьем-разбойником в трубе...

Сбылась мечта: никто больше за Сталиным не гоняется. Передушил Сталин всех, кто за ним когда-то гонялся, и всех, кто не гонялся, но мог бы гоняться. Свистит-ревет над Москвою ветер, из бездонной темноты валят валами тяжелые капли-снежинки, шлепают-ляпают в огромные черные кремлевские окна, злобствуют, а Сталина достать не могут. Не пробить им стен твердокаменных, не проломать стекол - тут такие стекла, что их и пулей бронебойной не прошибешь. Свисти же, ветер, в кремлевских трубах, злобствуй, как враг в расстрельной лефортовской одиночке! Тихо и тепло у Сталина. Спит Москва. Сталин не спит. По углам кабинета мрак. Но теплый мрак. Добрый. Приветливый. На столе рабочем - лампа зеленая, и на маленьком столике журнальном - тоже лампа зеленая: два островка зеленого света в приветливом мраке. И ужин на двоих. По-холостяцки. Бутылка вина с этикеткой домашней, самодельной. Название - одно слово химическим карандашом, грузинским узором. Шашлыки огненные: половина мяса, половина перца. А кроме перца в шашлыке еще много всего огнедышащего, ешь да слезы вытирай.

Разговор - лесным ручейком по камешкам. А камешки острые попадаются.

- Как вам, товарищ Холованов, мой шашлык нравится? - Чудо, товарищ Сталин.

- Товарищ Ленин говорил, что товарищ Сталин будет хорошим поваром, только в его блюдах будет слишком много перцу, с избытком.

- Товарищ Ленин тоже иногда ошибался.

- Нет, товарищ Холованов, товарищ Ленин ни когда не ошибался.

7.

Спит Берлин. Под желтыми фонарями - островки света, а вокруг мгла: не пробивается свет сквозь туман и дождь. Уснул огромный прекрасный город.

Утих. Светофор зеленым светом открывает путь всем желающим двигаться вперед.

Но желающих нет.

Прекрасен зеленый светофоров свет в густом тумане. Туман свету другой оттенок дает, словами невыразимый. Грустно, что никому той красоты видеть не дано. Один он, продрогший-вымокший, ею любуется. И совсем грустно оттого, что идти вымокшему надо, а идти некуда. Плохо ему оттого, что весь город огромный - для него вдруг чужим стал. Плохо ему оттого, что за мокрыми стенами - сухие, теплые комнаты, и там, в комнатах, под сухими простынями спят сухие люди, уткнув носы в пуховые перины.

Плохо человеку, у которого нет теплой, сухой комнаты и перины.

А еще вымокший знал: за этим скрипящим фонарем, за этой обклеенной мокрыми афишами тумбой, за этим углом облупленного дома его ждет беда.

Беда, с которой ему не совладать.

8.

- Вам еще налить, товарищ Холованов? - Нет. Спасибо, товарищ Сталин.

- Тогда к делу. Как идет подготовка испанской группы? - Без срывов. Девочки усваивают программу вполне удовлетворительно.

- Выбор 13-го? - Так точно, товарищ Сталин.

- Думаете, сможем выбрать достойную? - Их шесть, а нам нужна только одна. У каждой свои сильные и слабые стороны, но одну из шести выбрать можно.

- А если группу увеличить? - Учебная точка - на шесть кандидатов... В испанской группе - шесть...

- Пусть будет шесть... И одна запасная. А? - Как прикажете, товарищ Сталин.

- Не приказываю. Смотрите сами. Мне достойный кандидат нужен...

- Запасную в группу ввести можно, но девочки в освоении программы далеко ушли. Сумеет ли новенькая догнать остальных? - Эта сумеет. Вы же ее знаете.

9.

Где-то далеко скрипит по рельсам загулявший трамвай. Вымокший втянул в себя воздух, задержал дыхание, выдохнул глубоко и решительно повернул за угол. Он всегда шел беде навстречу. Сам.

10.

- И в заключение, товарищ Холованов... Вы мне обещали рассказать что-то интересное про Рудольфа Мессера, что-то такое, чего я пока еще не знаю.

- Агентура докладывает: за Мессером охотятся американцы.

Встал Сталин, подошел к окну и долго смотрел на капли с кристалликами.

- Какие американцы? - Военная разведка.

- И не могут поймать? - Не могут. Его никто не может поймать.

- Вы сказали: никто... Разве кроме американцев за ним еще кто-то охотится? - Британская разведка. Кроме того, абвер, гестапо, криминальная полиция.

11.

Вымокший свернул за угол, и луч карманного фонаря ударил в глаза.

- Стой! И второй луч сквозь частые капли: - Кто такой? Документ! У своей правой ладони ощутил он сквозь холодные капли горячее дыхание пса и клыкастую липкую пасть. Пес не коснулся его ладони, и пса он не видел, но всем своим существом понял: рядом. Не глядя на зверя (да и все равно не разглядишь ничего в темноте, когда два фонаря в очи), он однозначно определил: ротвейлер, сука.

Подоспел и третий фонарик, маленький, но яркий, и тоже в очи уперся: - Как на Мессера похож! Мес-сер! Это сам Мессер! Ру-у-уки на стену!

12.

- Странные вещи творятся у нас, товарищ Холованов.Американская разведка охотится за Рудольфом Мессером, британская разведка охотится за Рудольфом Мессером. А почему сталинская разведка не охотится за Рудольфом Мессером?

ГЛАВА 2

1.

Раньше тут был монастырь. Теперь - Институт Мировойреволюции.

Распахнулись стальные ворота. Въехала длинная чернаямашина. Вышел Холованов. Буркнул что-то. По монастырю пронеслось: Дракон был в Кремле, вернулся в состоянии повышенной лютости. Что сейчас будет...

2.

Длинные капли дождя вдруг стали короче, белее, их очертания обозначились четко, они сбавили неумолимую скорость, прервали отвесный полет к земле, закружились вокруг фонарей, превратившись в неторопливые лохматые снежинки, и на славный город Берлин налетел-навалился густой снегопад.

А на левой руке чародея, иллюзиониста и гипнотизера щелкнул браслет.

Щелкнул и на правой. Узорчатая снежинка упала на его рукав, его втолкнули в узкий, обитый жестью коридор берлинского воронка, и снежинка исчезла там вместе с ним. Тут же ударом резиновой дубины в печень направление его движения было уточнено: в отсек! Руки в браслетиках - колечко. В это колечко пропихнули-пропустили цепь с замком. И этот замок тоже щелкнул. Цепь гремящая к мощной балке приварена, а балка в стальную стену врезана, ввинчена, намертво к ней присобачена. И пса посадили напротив: если гипнотизировать вздумаешь, так начинай с нашего песика.

Отсек-закуток не одной дверью запирается, а двумя. Первая - из стальных прутьев, прутья черной лаковой краской покрыты, но там, где руки арестанта, краска черная стерта, и предшествующий серый слой тоже стерт до самого металла, а металл отполирован до сверкания тысячами арестантских ладоней.

Вторая дверь - стальной лист с окошечком. Решетчатая лязгнула за ним, а вторую, сплошную, с окошечком, они не закрывали... Чтобы пес имел возможность арестанта всего созерцать, целиком. Чтобы лицо арестантское песьим дыханием согревалось.

Чтобы контакт не терялся.

3.

Бросил Холованов мокрый портфель на стол, струйки с плаща - на каменный пол. Ходит из угла в угол. Плащ не снимает. Смотрит под ноги: - Ширманова ко мне.

4.

Воронок - на шесть персон, не считая охраны. Но везут одного. Остальные пять камер-загончиков пусты: ради такого арестанта подали персональный транспорт. А ведь всеберлинские воронки сейчас заняты, все переполнены-перегружены, все работают на износ, планы перевыполняя. Самая работа: между четырьмя и шестью утра. Самый сон потенциальным арестантам.

Самый момент брать! И берут. И набивают воронки до отказа. До упора. Они разные бывают, воронки, - с общей камерой и без, с одной общей и десятком персональных, есть вместимости ограниченной,а есть -безграничной, беспредельной. Ограниченной вместимости - для особо важных. Такой для него и подали. Вообще это вовсе и не воронок, а полицейский автобус с вынесенным вродетарана двигателем-дизелюгой, смощным буфером,сколесами самосвальными, с броневым козырьком на кабине водителя. Впереди - места для полиции, сиденья настоящей кожи, желтые, задняя же часть - для арестантов.


Страницы


[ 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 ]

                     целиком                     следующая

Библиотека интересного

Библиотека эзотерики