Количество винтовок, приборов ночного видения и патронов легко объясняется: 100 групп по пять человек в каждой, где каждый, за исключением радиста имеет прибор ночного видения (четверо в группе); боезапас для каждой винтовки на полдня (200 патронов), остальное добывать у противника. Американские приборы ночного видения используются, главным образом, потому, что батареи и другие необходимые запчасти можно добыть у врага.
Понятно, что это не единственный канал, по которому поступают стандартное американское вооружение и боеприпасы. Мы знаем о тех бизнесменах, которых арестовали. Но нет сомнений, что есть и другие, которых еще не арестовали.
Оружие, предназначенное для спецназа очень разное, замаскировано разными способами: от гитарной струны (используемой для удушения при атаке сзади) до маленького переносного ядерного заряда от 800 до 2000 тонн в тротиловом эквиваленте. Арсенал спецназа включает быстродействующие яды, химикаты, бактерии. В то же время любимым оружием спецназа считается мина. Не случайно предшественники современных спецназовцев носили гордое звание гвардейских минеров. Мины используются на всех стадиях операции группы. Сразу же после приземления закладываются мины там, где спрятаны парашюты, а позже группа заложит мины на дорогах и путях, по которым они уходят от врага. Наиболее широко в 1960-х и 1970-х годах спецназом использовались мины МОН-50, МОН-100, МОН-200 и МОН-300. МОН - это чисто противопехотная мина, а цифра обозначает дистанцию разлета осколков. Они разлетаются не во все стороны, а в виде узкого пучка в направлении, которое определил для них минер. Это ужасное оружие, очень эффективное в разных ситуациях. К примеру, если обнаружена ракетная установка и нет возможности подойти к ней близко, то можно использовать МОН-300 для ее подрыва. Наиболее они эффективны при взрыве для поражения на улице, дороге, лесных тропинках, в овраге, ущелье или долине. Мины МОН часто закладывают так, чтобы накрыть цель перекрестным огнем с двух или более направлений.
Спецназом используется большое количество других типов мин, каждый из которых создавался для специальных целей: для взрыва железнодорожного моста, для разрушения цистерны нефтехранилища (и для поджога сразу же ее содержимого), для подрыва конструкций из бетона, стали, леса, камня и других материалов. Это целая наука и настоящее искусство. Солдат спецназа отлично владеет им и знает, как взорвать очень сложные объекты с минимальным использованием взрывчатки. Он знает, как при необходимости сделать взрывчатку из имеющегося рядом материала. Я видел, как офицер спецназа в течение часа сделал несколько килограммов вязкой коричневой пасты из абсолютно безопасных и совершенно невзрывчатых материалов. Он также самостоятельно сделал детонатор из совершенно обычных вещей, из тех, что солдаты спецназа носят с собой: коробка спичек и, в конце, из трассирующей пули. Получившийся механизм работал отлично. В некоторых случаях можно использовать простые и доступные вещи - газовые и кислородные баллоны парафина с добавлением наполнителей из легких металлов. Ветеран этого дела, полковник Старинов, упоминает в своих мемуарах об изготовлении детонатора из коробка спичек.
Говоря о минах, мы должны упомянут ужасное оружие спецназа, известное как "Стрела-Блок". Это оружие использовалось во второй половине 1960-х и первой половине 1970-х годов. Вполне возможно, что сейчас его значительно улучшили. В общих чертах его можно описать как противосамолетную мину, поскольку она действует по тем же принципам, что и мина, лежащая на обочине дороги, действующая против проходящих машин. Она похожа на мины, которые расположены на базе переносного гранатомета, из которого стреляют по танкам или бронетранспортерам.
"Стрела-Блок" является обычной советской ракетой "Стрела-2" (очень похожей копией американского "Красного Глаза"). Группа спецназа несет с собой одну или несколько таких ракет. В области большого аэродрома пусковая труба прикрепляется к высокому дереву (или к крыше здания, на высокой мачте, на стоге сена) и маскируется. Обычно ракету устанавливают на небольшом расстоянии от конца взлетной полосы. После этого группа покидает эту зону. Ракета запускается автоматически. Сначала часовой механизм работает, позволяя группе удалиться на безопасное расстояние, затем, когда время запуска истекает (это может быть от часа до нескольких дней), включается простейший детектор звуков, которые реагирует на шум самолетного двигателя определенной силы. Если шум двигателя повышается, то ничего не случается (это значит, что самолет снижается), но как только шум уменьшается, срабатывает запуск. Инфракрасная боеголовка реагирует на тепло, излучаемое двигателем, преследует самолет и настигает его.
Представьте себя на месте офицера, командующего воздушной базой. Самолет (возможно с ядерной бомбой на борту) подбит ракетой при взлете. Что вы будете делать? Вы запретите все полеты и направите ваших людей на поиски преступников. Конечно же, они никого не найдут. Полеты возобновятся, и следующий ваш самолет подбивают на взлете. Что вы будете делать теперь? Что вы сделаете, если группа установила пять ракет "Стрела-Блок" вокруг базы и противопехотные мины на подходах к ним? Откуда вы знаете, что установлено всего пять ракет?
Следующее очень эффективное оружие спецназа - это огнемет ПРО-А. Он весит одиннадцать килограммов и имеет одноразовое действие. Изобретенный в первой половине 1970-х годов, он существенно превосходит любые огнеметы, производимые в это же время в любой другой стране. Принципиальная разница состоит в том, что иностранные модели того времени выбрасывали струю огня примерно на тридцать метров, и значительная часть горючего сгорала на траектории.
ПРО-А, однако, стреляет не струей, а капсулой, состоящей из легкого цилиндра с зарядом порошка. Воспламеняющаяся смесь летит к цели в капсуле и загорается только при ударе о мишень. ПРО-А имеет дальность стрельбы более чем 400 метров, а эффективность одного выстрела равна таковой при взрыве снаряда 122 мм гаубицы. Он может с особой эффективностью использоваться против уязвимых для огня целей - хранилищ горючего, складов боеприпасов, ракет и самолетов, находящихся на земле.
Наиболее мощным оружием спецназа является ракетная установка залпового огня "ГРАД-В", система ведения огня залпом, созданная для воздушно-десантных войск. Это оружие может быть установлено на шасси грузовика "ГАЗ-66". У нее 12 пусковых труб, стреляющих реактивными снарядами. В отличие от автомобильной версии, "ГРАД-В" сделан в переносной версии. В случае необходимости воздушно-десантные части используют отдельные трубы и снаряды к ним. Трубу устанавливают на землю на самом простом основании. Ее нацеливают на мишень и тут же стреляют. При стрельбе с автомобиля точность очень высока, а с земли - не очень. Но в любом случае эффект очень сильный. "ГРАД-В" - оружие, в значительной степени, для стрельбы по площадям, и его главными целями являются: центры связи, ракетные батареи, стоянки самолетов и другие очень уязвимые объекты.
Воздушно-десантные войска использую обе версии "ГРАД-В". Спецназ пользуется только второй, переносной версией. Иногда, при атаке на очень важную цель, к примеру, на подводную лодку у причала, большое подразделение спецназа может одновременно вести огонь снарядами "ГРАД-В" из нескольких дюжин или сотен труб.
Самое современное оружие спецназа существует по соседству с оружием, которое давно забыто во всех других армиях или передано в военные музеи. Одно из них - арбалет. Как ни забавно, читатель может узнать, что арбалет на деле является страшным оружием, которое посылает стрелу в человека с огромного расстояния с величайшей точностью. Специалисты считают, что во времена соперничества арбалета и мушкета, мушкет был признан лучшим только из-за того, что производил оглушающий грохот и это имело лучший эффект на врагов, чем легкий свист стрелы из арбалета. Но по скорости стрельбы, точности и надежности арбалет был лучше мушкета, меньше по размеру и весу, а убивал людей так же, как и мушкет. Но поскольку он не производил никакого шума при стрельбе, то он и не имел такого эффекта, как при залпе из тысячи мушкетов.
Но бесшумность - это как раз то, что нужно сегодня спецназу. Современный арбалет, конечно, очень отличается по виду и конструкции от арбалетов предыдущих веков. Он сделан по последнему слову техники. Он снабжен оптическим и температурным прицелами, похожими на таковые на современных снайперских винтовках. Стрелы делают с учетом последних достижений баллистики и аэродинамики. Сам лук очень элегантен, легок, надежен и удобен. Чтобы его было легче переносить, он разбирается.
Арбалет не является стандартным оружием спецназа, хотя в спортивных тренировочных подразделениях уделяется огромное внимание обучению людей с ним обращаться. При необходимости группа спецназа может быть снабжена одним или двумя арбалетами для выполнения специального задания, при котором надо убить человека вообще без шума, в темноте с дистанции нескольких дюжин метров. Безусловно, арбалет никоим образом не может считаться соперником снайперской винтовке. Снайперская винтовка Драгунова - изумительное стандартное оружие спецназа. Но если на снайперскую винтовку надеть глушитель, то точность и дальность стрельбы значительно снизятся. Для точной и бесшумной стрельбы снайперскую винтовку сделали с "тяжелым стволом, в котором глушитель является органичной частью этого оружия. Это чудесное и надежное оружие. Тем не менее, офицеры, руководящие ГРУ, считают, что командир спецназа должен иметь достаточно широкую коллекцию оружия, из которой он может выбрать подходящее для конкретной ситуации. Вполне возможно, даже вероятнее всего, что возникнут особые ситуации, в которых командир, готовясь к операции, захочет выбрать достаточно необычное оружие.
Наиболее устрашающим, деморализующим врагом солдата спецназа всегда была и будет собака. Ни электронные устройства, ни огневая мощь противника не оказывают такого эффекта на его состояние духа, как появление собак. Собаки врага всегда появляются в наиболее неподходящий момент, когда группа, утомленная длительным переходом, наслаждается коротким чутким сном, когда ноги полностью стерты, а боеприпасы закончились.
Опрос, проведенный среди солдат, сержантов и офицеров спецназа снова и снова дает один и тот же ответ: последнее, с чем бы они желали столкнуться - это собаки противника.
Начальство ГРУ провело некоторые далеко идущие исследования по этому вопросу и пришло к заключению, что лучшим способам справиться с собаками является использование собак самими. На юго-восточных окраинах Москвы есть Центральная Ордена Красной Звезды школа по обучению военных собак, имеющая в своем распоряжении колоссальное количество собак.
Центральная Военная школа обучает специалистов, воспитывает и тренирует собак для множества разных нужд Советской Армии, включая спецназ. История использования собак в Красной Армии богата и разнообразна. Во время Второй Мировой Войны Красная Армия использовала в борьбе 60 000 собак. Это стало возможным, конечно же, благодаря существованию ГУЛАГа, огромной системы концентрационных лагерей, где воспитание и дрессировка собак была организована на исключительно высоком уровне, как по количеству, так и по качеству.
Число 60 000 армейских собак необходимо дополнить неизвестным, но, безусловно, огромным количеством ездовых собак. Ездовые собаки использовались в зимнее время (и весь год на севере) для доставки боеприпасов на линию фронта, эвакуации раненых и других подобных целей. Служебные собаки включали и тех, которые работали не в стае, а индивидуально, выполняя различные, точно обозначенные функции, для которых каждую из них дрессировали. Собаки в Красной Армии уважали и военные традиции: разведка, поиск раненых на поле боя, доставка официальных посланий. Собаки использовались воздушно-десантными войсками и гвардейскими минерами (теперь спецназ) с целью охраны. Но в больших количествах Красная Армия использовала собак для обнаружения мин и взрывов танков.
Уже в начале 1941 года начали формировать специальные служебные подразделения (спецслужба) для борьбы с танками противника. Каждое подразделение состояло из четырех рот со 126 собаками в каждой, то есть, по 504 собаки в каждом подразделении. Вместе с тем, во время войны было сформировано два полка специальной службы и 168 независимых частей, батальонов, рот и взводов.
Собаки, которых отбирали в подразделения спецслужбы, были сильными, здоровыми и выносливыми. Обучение их было простым. Сначала их не кормили несколько дней, а затем начинали давать пищу рядом с какими-нибудь танками: мясо им давалось из нижнего люка танка. Поэтому собаки учились находиться под танком, чтобы быть накормленными. Уроки вскоре становились более продуктивными. Собак отвязывали перед танками, подошедшими на достаточно близкую дистанцию, и учили залазить под танк не спереди, а с тыла. Как только собака забегала под танк, он останавливался, и собаку кормили. Перед боем корм собаке не давали. Вместо этого, на нее устанавливали заряд взрывчатки между 4 и 4,6 кг с игольчатым детонатором. Затем ее посылали под вражеские танки.
Противотанковые собаки были задействованы в больших битвах под Москвой, Сталинградом и Курском. Собаки уничтожили достаточное количество танков, а оставшимся в живых было решено оказать честь принять участие в Параде Победы на Красной Площади.
Опыт войны был тщательно проанализирован и оценен. Собаки как преданные помощники людей на войне не утратили своего важного значения, и спецназ понял это намного лучше, чем другие рода войск Советской Армии. Собаки в современном спецназе выполняют множество задач. Есть достаточно признаков, что спецназ использовал их в Афганистане для выполнения традиционных задач - охрана групп от неожиданных атак, поиск противника, обнаружение мин и помощь при допросе захваченных бойцов сопротивления Афганистана. Они так же мобильны, как и люди, их можно сбрасывать на парашюте в специальных мягких контейнерах.
Во время войны в Европе спецназ будет очень широко использовать собак для выполнения тех же функций, а также для другой задачи исключительной важности - для уничтожения ядерных вооружений противника. Собаку намного легче научить незамеченной подбираться к ракете или самолету, чем подлазить под рычащий грохочущий танк. Как и раньше, собаки будут доставлять заряд весом около 4 кг, но заряды такого веса сегодня более мощные, чем они были в последнюю войну, а детонаторы стали несравнимо более совершенными и безопасными, чем раньше. Детонаторы, разработанные для этого вида заряда, срабатывают только при контакте с металлом, и не срабатывают при случайном контакте с длинной травой, ветками или другими объектами. Собака является исключительно умным животным, которое при правильной дрессировке быстро становится способной научиться находить, правильно идентифицировать и атаковать важные цели. Такими целями, снабженными сложным электронным оборудованием являются аэродромы, ракеты, самолеты, штабные машины, машины, перевозящие крупное начальство, а иногда и люди. Все это делает собак спецназа страшным и опасным врагом.
Кроме всего прочего, присутствие собак в группе спецназа значительно поднимают дух офицеров и рядовых. Некоторых особенно сильных и злобных собак дрессируют только с одной целью - охранять группу уничтожать собак противника при их появлении.
Обсуждая вооружение спецназа, мы обязаны также упомянуть "невидимое оружие" - самбо. Самбо - это вид борьбы без правил, которая появилась в Советском Союзе в 1930-х годах и до настоящего времени постоянно развивается и совершенствуется.
Основателем самбо был Б.С. Ощепков, выдающийся русский спортсмен. До революции он посетил Японию, где обучился дзюдо. Ощепков получил черный пояс и был личным другом величайшего мастера этого вида борьбы Джигаро Кано и других. Во время революции Ощепков вернулся в Россию и работал тренером в специальных подразделениях Красной Армии.
После Гражданской Войны Ощепкова назначили старшим инструктором Красной Армии по различным формам боя без оружия. Он разработал серию способов, с помощью которых человек мог атаковать или обороняться против одного или нескольких противников, вооруженных разнообразным оружием. Эта новая система была основана на карате и дзюдо, но Ощепков двигался дальше и дальше прочь от традиций японских и китайских мастеров и самостоятельно разрабатывал новые приемы и комбинации.
Ощепков придерживался мнения, что необходимо избавиться от всех искусственных ограничений и правил. В настоящем бою никто не соблюдает никаких правил, поэтому, зачем вводить их искусственно в тренировки и таким образом наказывать спортсменов? Ощепков жестко отбраковал все благородные рыцарские правила и разрешил своим ученикам применять любые хитрости и правила. Для того, чтобы тренировка не стала кровопролитием, Ощепков распорядился, чтобы ученики только имитировали некоторые из наиболее сильных захватов, хотя в настоящем бою они разрешались. Ощепков создал свою систему боя без оружия на современном уровне. Он придумывал способы борьбы с противником, вооруженным не только японскими бамбуковыми палками, но и более привычным оружием: ножами, револьверами, кастетами, винтовками со штыком и без него, металлическими прутьями и лопатками. Он также усовершенствовал способы ответа при различных боевых комбинациях: один с большой лопатой, другой с короткой лопаткой; Один с лопатой, другой с пистолетом; один с металлическим прутом, другой с куском веревки; один с топором, трое безоружных; и тому подобное.
В результате своего стремительного развития новый стиль борьбы завоевал право на независимое существование и свое собственное имя - самбо - являющегося аббревиатурой русского "самооборона без оружия". Читателя не должно вводить в заблуждение слово "оборона". В Советском Союзе слово "оборона" всегда понималось совершенно специфически. "Правда" перед Второй Мировой Войной сжато сформулировала идею этого понятия следующим образом: "Лучшая форма обороны - это стремительная атака до полного разгрома врага" ("Правда", 14 августа 1939 года).
Сегодня самбо является обязательным атрибутом в обучении каждого бойца спецназа. Оно является одним из наиболее популярных зрелищных видов спорта в Советской Армии. Не только в армии, конечно, занимаются самбо, но в армии оно на первом месте. Взять, к примеру, чемпионат на приз журнала "Советский Воин" в 1985 году. Это очень важный чемпионат, где соревновались спортсмены из множества разных клубов. Но перед четвертьфиналом в соревновании остались восемь человек: один был из "Динамо" (лейтенант МВД), один из таинственного "Зенита", а остальные из ЦСКА, клуба Советской Армии.
Слова "без оружия" в названии самбо не должны вводить читателя в заблуждение. Самбо разрешает использовать любые объекты, которые можно использовать в бою, вплоть до револьверов и автоматов. Можно сказать, что молоток не является оружием, и это правда, если молоток находится в руках у нетренированного человека. Но в руках мастера он становится ужасным оружием. Еще более страшным оружием является лопатка в руках у тренированного бойца. С советской армейской лопатки мы начали эту книгу. Приемы ее использования являются одним из самых драматических элементов самбо. Солдат спецназа может убить человека лопаткой с дистанции в несколько метров так же легко, свободно и бесшумно, как и из пистолета П-6.
Существуют два раздела в самбо: спортивное самбо и боевое самбо. Самбо как спорт - это двое людей без оружия, ограниченные набором правил. Боевое самбо - это то, что мы описали выше. Имеется достаточно проявлений того, что множество приемов боевого самбо не столько секретны, сколько ограничены в применении. Только специальные обучающие учреждения, такие как "Динамо", Армейский клуб и "Зенит", обучают этим приемам. Они нужны только тем, кто напрямую вовлечен в действия, связанные с обороной и укреплением режима.
Морские бригады спецназа, по довольно веским основаниям, технически намного лучше оснащены, чем их коллеги, действующие на твердой почве. Флот всегда имел, и всегда будет иметь намного больше лошадиных сил на человека, чем армия. Человек может передвигаться по земле, просто используя свои мышцы, но он не уплывет далеко в море только с помощью своих мускулов. Соответственно, даже на уровне обычного бойца, имеется разница в снаряжении морских подразделений и наземных сил. Обычный рядовой и групповой пловец спецназа может быть использован с относительно маленьким аппаратом, позволяющим ему плыть под водой со скоростью до 15 километров в час в течение нескольких часов подряд. Кроме таких индивидуальных наборов, есть также аппарат для двоих или троих человек, созданный на основе обычной торпеды. Пловцы сидят на ней, как на спине у лошади. И, вдобавок к этому легкому подводному аппарату широкого использования, созданы миниатюрные подводные лодки.
Советский Союз начал интенсивные исследования по разработке небольших подводных лодок с середины 1930-х годов. Как и обычно, одинаковая задача была поставлена сразу нескольким конструкторским группам, и между ними было острое соперничество. В 1936 году государственная комиссия изучила четыре предложения: "Комар", "Блоха", "АПСС" и "Пигмей". Все четыре могли перевозиться небольшими грузовыми и военными судами. В то же время Советский Союз закончил разработку своих субмарин класса "К", и существовал такой план, по которому каждая подводная лодка класса "К" могла бы нести один легкий самолет или одну миниатюрную подводную лодку. Также тогда были проведены эксперименты по оценке возможности перевозки другого типа миниатюрной подводной лодки (похожей на "АПСС") отсеке для тяжелых бомб.
В 1939 году Советский Союз начал производство карликовых субмарин "М-400", разработанных на основе конструкции "Блохи". "М-400" была смесью подводной лодки и торпедного катера. Она могла длительное время оставаться под водой, затем всплыть и атаковать противника на очень высокой скорости, словно быстрый торпедный катер. Была мысль использовать также ее другим способом - приблизившись к противнику на огромной скорости, как торпедный катер, затем погрузиться и атаковать в непосредственной близости, подобно обычной подводной лодке.
Среди трофеев войны были захвачены миниатюрные немецкие субмарины и планы дальнейших разработок по ним, которые очень широко использовались затем советскими конструкторами. Интерес к немецким проектам не угас. В 1976 году сообщалось относительно проекта немецкой субмарины водоизмещением всего 90 тонн. Советская военная разведка сразу же начала охоту за планами этих судов и за информацией о людях, занятых в их разработке.
И вовсе не следует думать, что интерес к иностранному вооружению диктуется техническим отставанием Советского Союза. В Советском Союзе множество талантливых конструкторов, которые зачастую создают истинные технические чудеса. Просто Запад всегда использует только свои собственные технические идеи, тогда как советские инженеры использую и свои и чужие. В Советском Союзе в последние годы были созданы выдающиеся типы вооружения, включая миниатюрные субмарины с экипажем от одного до пяти человек. Морские бригады спецназа имеют несколько дюжин миниатюрных подводных лодок, как кажется довольно немного, но это больше чем у всех других стран вместе взятых. Плечом к плечу вместе с обычными проектами, проводится интенсивная работа по созданию смешанного оборудования, которое совмещает в себе свойства субмарины и подводного трактора. Перевозка миниатюрных подводных лодок производится субмаринами большего размера, боевыми судами, а также судами рыболовецкого флота. В 1960-х годах в Каспийском море для транспортировки миниатюрной субмарины испытывался тяжелый планер. Результат испытания неизвестен. Ели создан такой планер, то в случае войны, мы можем, предположить появление карликовых подводных лодок в наиболее неожиданных местах, например, в Персидском Заливе, который жизненно важен для Запада, еще до появления там советских войск и военно-морского флота. В 1970-х годах Советский Союз создавал гидроплан, который после посадки на воду, мог погружаться под воду на несколько метров. Я не знаю результатов этой работы.
Морской спецназ может быть очень опасным. Даже в мирное время он намного более активен, чем бригады спецназа наземных сил. Это и понятно, поскольку спецназ в наземных силах может действовать только на территории Советского Союза и его сателлитов, да в Афганистане, тогда как морские бригады имеют громадное поле деятельности в международных водах мировых океанов, а иногда и в территориальных водах независимых стран.
При проведении военных операций миниатюрная подводная лодка может довольно неприятным оружием для противника. Она в состоянии просочиться в места, где не могут действовать обычные корабли. Создание нескольких карликовых субмарин может быть дешевле, чем создание одной подводной лодки среднего размера, в то время как выявление нескольких миниатюрных субмарин и их уничтожение может быть более трудной задачей для противника, чем охота и уничтожение одной субмарины среднего размера.
Спецназовские бригады морского десанта могут в большинстве случаев быть незаменимым оружием для высшего советского командования. Во-первых, они могут использоваться для расчистки пути для целого Советского флота, уничтожая или выводя из строя минные поля противника, акустические и другие системы обнаружения. Во-вторых, они могут быть использованы против мощных оборонительных сооружений противника берегового базирования. Некоторые страны, например Швеция, построили отличные укрытия для кораблей на побережье. В тех укрытиях суда недосягаемы для многих видов советского оружия, включая и некоторые виды ядерного. Обнаружить и вывести из строя такие укрытия будут одной из наиболее важных задач спецназа. Морской спецназ также может быть использован против мостов, доков, портов и подводных туннелей противника. Еще опаснее могут быть операции спецназа против наиболее дорогостоящих и ценных кораблей - авианосцев, крейсеров, атомных подводных лодок, морских баз для субмарин, кораблей, несущих ракеты и ядерные боеголовки и против командных кораблей.
Во время войны посредством ядерных взрывов в открытом космосе будет уничтожено множество спутников связи и разрушены линии радиосвязи. В этом случае огромное количество посланий будет вынуждено передаваться через подземные или подводные кабели. Эти кабели являются очень соблазнительной мишенью для спецназа. Спецназ может или уничтожить или использовать подводные кабели противника пассивно (т.е. подслушивая через них) или активно (подключаясь к кабелю и передавая ложные сообщения). Для того, чтобы быть в состоянии сделать это во время войны морские бригады спецназа в мирное время заняты поиском подводных кабелей в международных водах во многих частях света.
Присутствие советских минисубмарин было отмечено в последние годы в Балтийском, Черном, Средиземном, Тирренском и Карибском морях. Они действованли в Атлантике недалеко от Гибралтара. Интересно отметить, что для этой "научной" работы Советские Военно-Морские Силы используют не только подводные лодки с людьми класса "Аргус", но и автоматические субмарины без экипажа класса "Звук".
Подводные лодки без экипажа являются оружием будущего, хотя они уже сегодня используются в подразделениях спецназа. Подводные лодки без экипажа могут быть очень маленького размера, благодаря современным технологиям, дающим возможность значительно уменьшить размер и вес необходимого электронного оборудования. Соответственно, субмарины без экипажа не нуждаются в снабжении воздухом и могут иметь любое количество перегородок для увеличения прочности, могут повышать свое внутреннее давление до любого уровня и, поэтому, действовать на любой глубине. Наконец, потеря такого судна не действует на людей морально, и, следовательно, можно идти на больший риск его использования в мирное и военное время. Оно может проникнуть в такие места, в какие капитан обычного корабля никогда не осмелился бы. Даже захват такой подводной лодки врагом не вызовет таких больших политических последствий, как пленение советской подводной лодки с экипажем людей в территориальных водах другого государства. В настоящее время советские автоматические подводные лодки и другое подводное оборудование работает совместно с надводными кораблями и подводными лодками, имеющими экипаж из людей. Вполне возможно, что в обозримом будущем эта тактика будет продолжена, поскольку где-то рядом должен находиться человек. Даже и при этом, автоматические подводные лодки без экипажа могут значительно повысить потенциал спецназа. Советскому судну с экипажем очень легко невинно находиться в международных водах, тогда как подводная лодка без экипажа под его управлением проникает в территориальные воды противника.
Кроме подводных лодок с экипажем и без него спецназ на протяжение нескольких десятилетий уделяет огромное внимание "живым подводным лодкам" - дельфинам. Советский Союз имеет огромный научный центр на Черном море для изучения поведения дельфинов. Большая часть работы центра окутано хитрой завесой официальной секретности.
С древних времен дельфин восхищал человека своими необычными возможностями. Дельфин может легко нырять на глубину 300 метров; слышит на расстоянии в семьдесят раз большем, чем человек; его мозг поразительно хорошо развит и похож на человеческий. Дельфин очень легко приручается и дрессируется.
Использование спецназом дельфинов может намного расширить его операции, используя их совместно с пловцами в акциях и для предупреждения их об опасности; для охраны подразделений от подводных коммандос противника; для охоты под водой на любые виды объектов - вражеские подводные лодки, мины, подводные кабели и трубопроводы; еще дельфин может использоваться для выполнения независимых актов терроризма: для атаки с укрепленной на них взрывчаткой на важные цели, или для уничтожения людей противника с помощью ножей, иголок или более сложного оружия, укрепленного на их теле.
Глава 10. Боевая учеба
Был холодный серый день с порывистым резким ветром и рваными облаками, застилающими небо. Мы с заместителем начальника отделения спецназа 17-й армии находились рядом со старым железнодорожным мостом. За много лет до этого здесь строили железную дорогу, но, по каким-то причинам, она была брошена недостроенной. Здесь остался только мост через свинцового цвета реку. Он казался ужасно высоким. Вокруг был огромный пустынный лес, покрывавший огромные пространства, где, скорее, можно встретить медведя, чем человека.
Шли соревнования спецназа. Мы с подполковником были посредниками. Маршрут, который проходили соревнующиеся, имел много десятков километров в длину. Солдаты, вымоченные дождем, с красными лицами, нагруженные оружием и снаряжением, старались пройти этот маршрут за несколько дней - бегом, быстрым шагом, снова бегом. Их лица покрывала отросшая грязная борода. У них не было пищи, а воду они добывали из ручьев и озер. Вдобавок, по дороге им встречалось множество неприятных и непредвиденных препятствий.
На нашей контрольной точке оранжевые стрелки предписывали солдатам пересечь мост. На середине моста следующая стрелка указывала на перила на краю моста. Солдат, долго плевшийся позади своей группы, вбежал на мост. Усталость гнула книзу его голову, и так он добежал до середины моста, а затем, еще через некоторое время, он резко остановился. Он вернулся назад и поглядел на стрелу, указывающую на край. Он поглядел через перила и увидел следующую стрелу на топком островке, находящемся несколько в стороне и заросшем камышом. Она была огромной и оранжевой, но еле видной на расстоянии. Солдат озадаченно присвистнул. Он влез на ограждение со всем своим оружием и снаряжением, и, не смотря на опасность, прыгнул. Пока он падал, он попытался выразить его отношение к судьбе и спецназу на хорошем солдатском языке, но крик превратился в долгий тягучий вой. Он с грохотом пробил черную ледяную воду и долго не появлялся. Наконец его голова появилась из воды. Была поздняя осень и вода была ледяной. Но солдат вплавь направился к отдаленному островку.
На нашей контрольной точке, где солдаты один за другим прыгали с высокого моста, не было никаких средств для помощи солдату, попавшему в трудную ситуацию. И не было также ничего для спасения. Мы, офицеры, были только наблюдателями, для того, чтобы быть уверенными, что каждый из них прыгнул с самой середины моста. Остальное нас не касалось.
Что будет, если кто-то из них утонет? - спросил я офицера спецназа.
Если кто-то утонет, то это значит, что он недостаточно хорош для спецназа.
Это значит, что он недостаточно хорош для спецназа. Это предложение выражает целую философию боевой подготовки. Старые солдаты, передают ее молодым, которые воспринимают это как шутку. Но очень скоро они обнаруживают, что никто не шутит.
Боевая учебная программа для спецназа выработана по рекомендациям ведущих экспертов Советского Союза по психологии. Они установили, что в прошлом учеба проводилась неправильно, основываясь на принципе движения от простого к более сложному. Солдата сначала учили прыгать с небольшой высоты, укладывать свой парашют, правильно приземляться и так далее, с последующим обучением по выполнению настоящих прыжков с парашютом. Но чем длиннее процесс предварительного обучения, чем больше солдата заставляют ждать, тем больше он начинает бояться прыгать. Опыт, приобретенный в предыдущих войнах, также показывает, что резервисты, которых обучали только несколько дней, а затем бросили в бой, в большинстве случаев действуют очень хорошо. Их иногда очень мало обучали, но у них всегда было достаточно мужества. Доказано, что это противоречие также истинно. Во время Первой Мировой Войны лучшие Российские полки стояли в Санкт-Петербурге. Они охраняли Императора и их обучали для действий только в наиболее критических ситуациях. Чем дольше продолжалась война, тем меньше стремились охранные полки драться. Война продолжалась, превращаясь в бессовестное мошенничество, но, в конце концов, возросла вероятность ее быстрого окончания. Чтобы завершить ее Император решил использовать свою охрану...
Революция 1917 года не была революцией. Это был просто переворот, совершенный гвардейцами всего лишь в одном городе огромной империи. Солдаты больше не хотели воевать; они боялись войны и не желали зря умирать. В стране было большое количество партий, каждая из которых поддерживала войну до конца, и лишь одна из них призывала к миру. Солдаты доверились именно этой партии. Между тем, полки, дравшиеся на фронте, понесли огромные потери, и их моральный дух был очень низок, но у них и помыслов не было разбежаться по домам. Фронт рухнул только тогда, когда рухнула центральная власть в Санкт-Петербурге.
Партия Ленина, захватившая власть в такой огромной империи посредством штыков напуганных тыловых гвардейцев, сделала правильные выводы. Сегодня солдат долго в тылу не держат и они не проводят много времени в учебе. Рассудили, что более мудро будет бросить молодого солдата прямо в битву, перевести тех, кто останется жив, в резерв, пополнить свежими резервистами и - снова в бой. Название "гвардейцы" в последствии присваивалось только в бою и только тем подразделениям, которые несли тяжелые потери, но продолжали сражаться.
Постигнув эти уроки, командиры ввели и другие изменения в методы боевой учебы. Эти новые принципы, в первую очередь, были испытаны на спецназе и дали хорошие результаты.
Наиболее характерная черта в обучения молодого солдата спецназа - это не дать ему времени подумать о том, что перед ним. Он должен встречаться с опасностью, страхом и неприятностями неожиданно и не имея времени, чтоб испугаться. Когда он преодолеет это препятствие, он будет гордиться собой, своей отвагой, решительностью и способностью рисковать. И, соответственно, он не будет бояться.
Неприятные неожиданности всегда ожидают солдата спецназа на первом этапе его службы, иногда в наиболее непредвиденных ситуациях. Он входит в учебную комнату, а ему бросают на шею змею. Он поднимается утром и спрыгивает с кровати, чтобы внезапно обнаружить огромную серую крысу в своем сапоге. Вечером в субботу, когда, казалось бы, вся тяжелая неделя позади, его хватают и бросают в маленькую тюремную камеру с рычащим псом. Первый прыжок с парашютом тоже связан с неожиданностями. Достаточно короткий курс инструктажа, затем в небо и - прямиком - вон из люка. А если он разобьется? Обычный ответ: он не хорош для спецназа!
Позже солдат пройдет полное обучение, как теоретическое, так и практическое, включающее способы борьбы со змеей вокруг шеи ли крысы в сапоге. Но зато солдат идет в свои учебные классы без какого бы то ни было страха перед тем, что там произойдет, потому что большинство самых страшных вещей уже позади.
Одним из наиболее важных аспектов полной боевой подготовки является техника выживания. В Советском Союзе есть масса мест, где нет людей на тысячи квадратных километров. Метод состоит в выброске небольшой группы из трех или четырех человек на парашюте в абсолютно незнакомое место, где нет людей, нет дорог, нет ничего кроме слепящего снега от горизонта до горизонта или жгучих песков, простирающихся насколько видит глаз. У группы нет ни карты, ни компаса. У каждого есть автомат Калашникова, но всего лишь один патрон боезапаса. Вдобавок, каждый имеет нож и лопатку. Снабжение пищей минимальное, иногда нет вообще никакого снабжения. Группа не знает сколько придется идти: день, пять дней, две недели? Люди могут использовать свой боезапас как хотят. Они могут убить оленя, лося или медведя. Этого будет достаточно для всей группы на длительное путешествие. Но что, если нападут волки, а боезапас закончился?
Чтобы сделать занятия по выживанию более реалистичными, группа не берет с собой радиопередатчика, и они не могут передать сигналы бедствия, что бы в группе не случилось, пока не встретят первых людей на своем пути. Часто все начинается с прыжка с парашютом в наиболее неприятных местах: на тонкий лед, в лес, на горы. В 1982 году три советских военных парашютиста совершили прыжок в кратер вулкана Авачинск. Прежде всего, им надо было выбраться из кратера. Два других советских военных парашютиста несколько раз начинали учения с приземления на вершину Эльбруса (6 642 м). Успешно пройдя весь маршрут выживания, они проделали то же самое на самых высоких горах Советского Союза - на пиках Ленина (7 134 м)и Коммунизма (7 495 м).
В условиях, существующих сегодня в Западной Европе, становятся необходимыми другое поведение и другие обучающие методы. Для этой части подготовки солдат спецназа одевают в черные тюремные костюмы и выбрасывают ночью в центре большого города. В это же время местные радио и телевизионные станции сообщают о том, что группа особо опасных преступников сбежала из местной тюрьмы. Интересно то, что в Советском Союзе публиковать такие сообщения в прессе запрещалось, но они могли появляться на местном радио и телевидении. Население, которое получает только малые крупицы информации, таким образом, пугают сбежавшими преступниками, о которых циркулируют всякого рода фантастические истории.
"Преступникам" приказано вернуться в свою роту. Местной полиции и войскам МВД отдается приказ найти их. Только высшие офицеры МВД знают, что это всего лишь учения. Офицеры среднего и низшего звена действуют как в реальной обстановке. Высшие офицеры обычно говорят своим подчиненным, что "преступники" не вооружены и что при аресте кого-либо из них следует немедленно доложить. Хотя есть проблема: полиция чаще не верит сообщению, что преступники не вооружены (они могут украсть пистолет в последний момент), и поэтому, вопреки данным ей инструкциям, они используют свое оружие. Иногда арестованный солдат может быть отдан своему офицеру в полумертвом состоянии - он сопротивлялся - говорят, и мы были вынуждены просто обороняться.
В некоторых случаях, когда проводятся большие учения, и полиция и войска МВД знают, что это всего лишь учения. Даже если и так, то это очень рискованно находиться в группе спецназа. МВД использует собак в учениях, а собаки не понимают разницы между учениями и реальным боем.
Солдат спецназа действует на территории врага. Одной из его главных задач, как мы видели, является поиск особенно важных целей, для чего ему необходимо захватывать людей и силой вытягивать из них необходимую информацию. То, что солдат знает, как выжать эту информацию, не вызывает сомнений. Но как он сможет понят, что его пленный говорит? Офицеры спецназа проходят специальную языковую подготовку, а, вдобавок к этому, в каждой роте спецназа есть офицер-переводчик, бегло говорящий, по меньшей мере, на двух иностранных языках. Но в маленькой группе не всегда под рукой офицер, поэтому каждый солдат и сержант, допрашивающий пленного, должен имеет некоторые познания в иностранном языке. Но солдаты спецназа служат только два года и их военная подготовка настолько интенсивная, что просто невозможно выкроить даже несколько дополнительных часов.
Как решается эта проблема? Может ли солдат понять пленника, который под пыткой кивает головой и показывает свою готовность говорить?
Обыкновенный солдат спецназа владеет пятнадцатью иностранными языками и может свободно ими пользоваться. Вот как он это делает.
Представьте, что вы взяты в плен группой спецназа. Вашему товарищу прижгли ладони раскаленным железом и забили большой гвоздь в голову для демонстрации. На вас вопросительно смотрят. Вы киваете головой - вы согласны говорить. Каждый солдат спецназа имеет шелковый разговорник - белый шелковый носовой платок с шестнадцатью рядами различных вопросов и ответов. Первое предложение на русском: "Молчи, или я убью тебя". Сержант показывает на это предложение. Затем следует перевод его на английский, немецкий, французский и множество других языков. Вы находите нужный ответ на вашем языке и киваете головой. Очень хорошо. Вы поняли друг друга. Они могут освободить вам рот. Следующее предложение: "Если не будешь говорить правду - пожалеешь!" Вы быстро находите эквивалент на вашем собственном языке. Хорошо, все ясно. Дальше вниз по шелковому шарфику еще около сотни простых предложений, каждое из которых переведено на пятнадцать языков: "Где?", "Ракета", "Штаб", "Аэродром", "Склад", "Полицейский пост", "Минное поле", "Как охраняется?", "Взвод?", "Рота?", "Батальон?", "Собаки?", "Да", "Нет" и так далее. Последнее предложение является повторением второго: "Если врешь - пожалеешь!" Обучение самого глупого солдата общению с помощью этого шелкового разговорника займет всего пару минут. Вдобавок солдата учат произносить и понимать самые простые и наиболее необходимые слова, типа "вперед", "назад", "туда", "сюда", "направо", "налево", "метры", "километры" и еще несколько, от одного до двадцати. Если солдат не способен выучить это - не беда, так как они все написаны на шелковом шарфике, который есть у каждого человека в группе.
В начале 1970 года советские ученые начали создавать легкое электронное приспособление для перевода вместо шелкового разговорника или в дополнение к нему. Требования высшего командования были просты: устройство не должно весить более 400 граммов, должно помещаться в ранец и быть размером с небольшую книжку или еще меньше. Оно должно иметь дисплей, где появлялось бы слово или простенькая фраза на русском, которые немедленно переводились бы на наиболее широко использующиеся языки. Допрашиваемый печатал бы свой ответ, который бы немедленно переводился на русский. Я не знаю, используется ли сейчас такое устройство. Но прогресс в технологиях позволит вскоре создать нечто подобное. Не только спецназ, но и другие организации в Советской Армии проявляют интерес к такому устройству. Однако, никакое устройство не заменит настоящего переводчика, и это является причиной, почему, кроме действительно переводчиков, так много людей разных зарубежных национальностей обнаруживаются в спецназе.
Один советский солдат, который сбежал в Афганистане, рассказывал как он был включен в разведывательную роту воздушно-десантной бригады. Этот случай не совсем спецназовский. Кто-то узнал, что он говорит на одном из местных диалектов, и его немедленно послали к командиру. Офицер задал ему два вопроса, два традиционных?
- Водку пьешь? Как насчет спорта?
- Водка - да, спорт - нет.
Он дал полностью неправильные ответы. Но в боевых условиях человек, говорящий на языке противника, особенно ценен. Его взяли вопреки всему, заботились о нем, поскольку от его способности говорить и понимать что говорят зависела жизнь группы или нескольких групп. А от того, как эти группы выполнят свои задания, зависят жизни тысяч, а в некоторых случаях, и миллионов людей. Единственный недостаток быть переводчиком состоит в том, что ему никогда не прощают допущенной ошибки. Но этот недостаток одинаков как для него самого, так и для каждого в данном подразделении.
Солдат не должен бояться огня. Во всей Советской Армии, в каждом роде войск, очень большое внимание уделяется психологической готовности солдата или матроса идти против огня. В Военно-морском флоте старые субмарины вытаскивают на землю, несколько моряков закрывают в отсеке, в котором создают пожар. В танковых войсках людей закрывают в старом танке и изнутри или снаружи зажигают огонь, а иногда сразу с обеих сторон.
Солдат спецназа проходит через огонь намного чаще, чем любой другой солдат. Для этого в его военной подготовке огонь присутствует постоянно с первого до последнего дня. Наконец, однажды, он встречается с огнем, который напрямую угрожает его жизни. Его заставляют прыгать через широкие рвы с огнем, зажженным на дне. Он должен промчаться через горящие комнаты и через горящие мосты. Он проезжает на мотоцикле между пылающими стенами. Когда он выполняет парашютный прыжок на точность приземления, под ним внезапно может вспыхнуть большой огонь.
Солдат спецназа научен обращаться с огнем и предохранять от него себя и товарищей различными способами: катание по земле для тушения одежды, гашение пламени землей, ветками или пластами земли. При обучении взаимодействия с огнем наиболее важным является не научить его способам предохранения себя (хотя это и важно), столько заставить его усвоить, что огонь является постоянным спутником жизни, который всегда на его стороне.
Другой очень важный элемент спецназовской подготовки - состоит в том, чтобы научить солдата не бояться крови и быть способным убивать. Это более важно и более трудно для спецназа, чем, к примеру, для пехоты. Пехотинец обычно убивает врага на расстоянии более, чем сто метров и часто с расстояния 300 или 400 метров или более. Пехотинец не видит выражения лица своего противника. Его работа состоит в том, чтобы точно взять прицел, задержать дыхание и плавно нажать на курок. Пехотинец в мирное время стреляет в фанерные мишени, а в военное время - в людей, которые на расстоянии очень похожи на фанерные мишени. Кровь, которую пехотинец видит, является, главным образом, кровью его мертвого товарища или его собственной, а это только усиливает ярость и жажду мести. После этого пехотинец стреляет во врага без малейшего чувства колебаний совести.
Обучение солдата спецназа более сложное. Он часто должен убивать врага в тесных помещениях, глядя ему прямо в лицо. Он видит кровь, но это не кровь его товарищей; это зачастую кровь совершенно невиновного человека. Офицер, командующий спецназом, должен быть полностью уверен, что каждый солдат спецназа выполнить свой долг в критической ситуации.
Как и огонь, кровь является постоянным атрибутом боевой подготовки солдата. Нас приучили думать, что солдата следует приучать к виду крови постепенно - сначала немного крови, затем больше день ото дня. Но специалисты отбросили эту точку зрения. Первая внезапная встреча солдата спецназа с кровью должна быть, уверяют они, совершенно неожиданной и в больших количествках. В процессе карьеры как бойца, перед ним будет неожиданно возникать огромное количество ужасных вещей без какого-либо предупреждения вообще. Поэтому он должен научиться не удивляться ничему и не бояться ничего.
Группу молодых солдат спецназа вытаскивают ночью из постелей по тревоге и посылают в погоню за "шпионом". Чем хуже погода, тем лучше. Лучше всего, когда идет проливной дождь, дует резкий ветер, грязь и слякоть. Многие километры препятствий - проваленные ступеньки, дыры в стенах, веревки, натянутые поперек дыр и траншей. Взвод молодых солдат практически потерял дыхание, сердца их колотятся. Их ноги скользят, их руки оцарапаны и изранены. Вперед! Все озлоблены - офицеры и особенно люди. Солдат может дать выход своей злости только дав более слабому товарищу по лицу и, может быть, получив пинка под ребра в ответ. Место действия усеяно развалинами домов, все обрушивается, разваливается на часть и везде битое стекло. Все мокрое и скользкое, и повсюду нескончаемые препятствия с прожекторами, направленными на них. Но они не помогают: они только мешают, ослепляют людей, пока они карабкаются. Все вниз. Вдоль по коридору. Затем впереди вода. Вся группа бегущая под уклон без замедления падает прямо в какую-то липкую жидкость. Вспыхивает слепящий свет. То, в чем они очутились, не вода - это кровь. Кровь выше колен, талии, груди. На стенах и на потолке куски гниющей плоти, кучи кровоточащих внутренностей. Ступеньки скользкие от скользких кусочков мозга. Солдаты в нерешительности толпятся в коридоре. Затем кто-то в темноте спускает с цепи огромную собаку. Есть только один способ убежать - через кровь. Только вперед, туда, где виден широкий проход и лестница наверх.
Где же могут получить так много крови? Со скотобойни, конечно. Это не так трудно - набрать цистерну крови. Она может быть узкой и не сильно глубокой, но она должна быть крутящейся там должен быть низкий потолок. Помещение, куда помещают эту цистерну с кровью может быть достаточно небольшим, но кучи гниющих досок, брусья и бетонные плиты должны быть в него свалены. Даже на очень ограниченном пространстве можно создать впечатление, что ты находишься в бесконечном лабиринте переполненном кровью. Главное - иметь множество изгибов и поворотов, дыр, провалов, тупиков и дверей. Если у вас нет достаточно крови, вы можете использовать просто внутренности животных, перемешанных с кровью. Дно цистерны не должно быть ровным: вы должны дать обучаемым возможность и пройти и понырять. Но самым важным является то, что этот первый урок должен состояться в группе действительно молодых солдат, которые попали в спецназ, но были до сих пор изолированы и не имели возможности встречаться со старыми солдатами и быть предупрежденными, что их ждет. И еще кое-что: цистерна с кровью не должна быть последним препятствием этой ночи. Величайшая ошибка прогнать людей через эту цистерну и затем закончить урок, оставив их мыться и идти спать. В этом случае кровь будет представляться им как ужасный сон. Заставьте их преодолевать следующие и следующие препятствия.
Изнуряющие тренировки должны повторяться снова и снова, без передыха. Продолжайте тренировки все утро и весь день. Без еды и питья. Таким способом люди обучаются умению ничему не удивляться. Кровь на их руках и одежде, кровь на их сапогах - все это становится чем-то привычным. В тот же самый день также должно быть много стрельбы, лабиринтов с костями, и собаки, собаки и еще собаки. Цистерна с кровью должна запомниться людям как нечто совершено обычное в целой веренице мучительных тренировок.
В следующем разделе обучение нет необходимости использовать много крови, но она должна постоянно присутствовать. Люди должны проползти под колючей проволокой. Почему бы не бросить немного овечьих внутренностей на землю и на проволоку? Пусть они ползут и по ним, а не только по земле. Солдат стреляет из своего автомата на стрельбище. Почему бы не окружить его огневую позицию кусками гниющего мяса, которое все равно не годится в пищу? Солдат выполняет парашютный прыжок на проверку точности приземления. Почему бы не положить на точку приземления лицом вниз большую куклу в спецназовской форме с порванным спутанным парашютом, забрызганным поросячьей кровью? Это все - стандартные приемы в спецназе, простые и эффективные. Чтобы усилить эффект, инструкторы постоянно создают ситуации, в которых люди должны пачкать кровью свои руки. Например, солдат должен преодолеть препятствие, карабкаясь на стену. Когда ему удается добраться до верхней ее части и схватиться за край, он обнаруживает, что она скользкая и вязкая от крови. У него есть выбор - или спрыгнуть вниз и поломать ноги (а, может быть, и шею), или ухватиться покрепче обеими руками, опереться подбородком об испачканный подоконник, сменить захват, подтянуться и впрыгнуть в окно. Солдат спецназа не падает. Он подтягивается вверх и, весь вымазанный кровью, хрипло крича, продолжает свой путь дальше и дальше.
Попозже в программу вводятся полушутливые упражнения, такие как: поймать беременную кошку, вскрыть ей живот лезвием бритвы и подсчитать сколько у нее котят. Это не такое уж легкое упражнение, как может показаться сначала. У солдата нет перчаток, кошка царапается, а помочь ему некому. В качестве инструмента ему позволяется использовать только тупое, поломанное лезвие бритвы или бритву, и он легко может порезать себе пальцы.
Процесс приучивания спецназовцев к виду и присутствию крови не имеет конечной цели превратить их в садистов. Просто кровь является жидкостью, с которой им придется работать в военное время. Солдат спецназа не должен бояться красной жидкости. Хирург постоянно работает с кровью, как и мясник. Что будет, если хирург или мясник станут вдруг бояться вида крови?
Каждый советский солдат, где бы он не служил, должен уметь бегать, точно стрелять, содержать свое оружие в чистоте и порядке и выполнять приказы своих командиров точно и быстро, не задавая ненужных вопросов. Если кого-то проходит боевую подготовку в советских войсках, он усваивает, что для всех родов войск есть общие стандарты военных действий в некоторых условиях. Это создает впечатление, что подготовка в Советской Армии одинаковая для любых одинаковых условий. Это не совсем правильно. В армии есть множество стандартных требований к офицерам и солдатам. Тем не менее, каждый Советский военный округ и каждая крупа сил действует в условиях, которые уникальны для них. Войска Ленинградского Военного округа вынуждены действовать в резких северных условиях и их подготовка проводится в лесах, болотах и тундре при арктическом климате. Войска Кавказского Военного округа должны действовать в высоких горах, тогда как и войска Прикарпатского и Уральского Военных округов вынуждены действовать в горах средней высоты. При этом, в Прикарпатском Военном округе мягкий европейский климат, тогда как в Уральском округе он резко отличается: жесткий, с очень жарким летом и очень холодной зимой.
В каждом военном округе и группе сил есть командующий, начальник штаба и начальник разведки, которые головой отвечают за боевую готовность войск, находящихся под их командованием. Но каждый округ имеет специфического противника и свою собственную (хотя и совершенно секретную) задачу на выполнение в случае войны, а также свою собственную отдельную роль в планах Генерального Штаба.
Одной из причин, почему подготовка ведется на именно здесь, является то, что каждый приграничный округ и группа сил имеет, как правило, такие же природные условия, как и на территориях, где им придется воевать. Условия в Карелии очень слабо отличаются от таковых в Норвегии, Швеции или Финляндии. Если войска Прикарпатского военного округа пересекают границу, они обнаружат, что находятся в стране с высокими суровыми горами, похожими на те, где они постоянно находятся. А если советские войска в Германии пересекают границу, даже если и будут небольшие различия в местности и климате, они все равно будут по-прежнему в Германии.
Спецназ сконцентрирован на этом уровне фронтов и армий. Чтобы быть уверенным, что подготовка спецназа выполняется в условиях как можно более приближенных к тем, в которых войска будут действовать, в настоящее время бригады спецназа имеют специальные учебные центры. Например, природные условия Прибалтийского Военного округа очень похожи на таковые в Дании, Бельгии, Нидерландах, Северной Германии и Франции. Горы Алтая совершенно схожи с Французскими Альпами. Если войска надо обучать для действий на Аляске и в Канаде, то Сибирь является идеальным выбором, тогда как для действий в Австралии подразделения спецназа необходимо тренировать в Казахстане. Бригады спецназа имеют свои учебные центры, но любая бригада (или другая боевой единице спецназа) может в любой момент получить приказ действовать в не своем учебном центре, принадлежащем другой бригаде. К примеру, АО время маневров "Двина" подразделения спецназа из Ленинградского, Московского и Северо-Кавказского военных округов были переброшены в Белоруссию для действий в незнакомых для них условиях. Разница в условиях была особенно сильной для подразделений, переброшенных с Северного Кавказа.
Эти переброски ограничиваются, в основном, войсками внутренних военных округов. Считается, что войска, которые уже расположены в Германии, Чехословакии и Северо-Кавказском Военных округах будут оставаться там при любых обстоятельствах, и лучше их полностью обучать действиям в этих условиях без разорительных усилий по обучению для каждого вида обстановки. "Универсальное" обучение необходимо для войск внутренних округов - Сибирского, Уральского, Средневолжского, Московского и некоторых других, которые в случае войны будут переключены на кризисные точки. Обеспечивается обучение также и профессиональных спортсменов. Каждый из них постоянно принимает участие в соревнованиях и путешествует по всей стране от Владивостока до Ташкента и от Тбилиси до Архангельска. Такие путешествия сами по себе играют важную роль в обучении. Профессиональные атлеты становятся психологически подготовленными к действиям в любом климате и любой обстановке. Путешествия за границу, особенно путешествия в те страны, в которых ему придется действовать в случае войны, оказывают огромную помощь в ломке психологических барьеров и делают спортсмена готовым для действий в любых условиях.
Подразделения спецназа часто вовлекаются в маневры различных уровней и с разными участниками. Их главным "противником" на учениях являются войска МВД, милиция, пограничные войска КГБ, войска КГБ сети правительственных коммуникаций и обычные подразделения вооруженных сил.
Во время войны войска КГБ и МВД предполагается использовать для действий против национальных освободительных движений внутри Советского Союза, наиболее опасным из которых полагают Русское движение против СССР. (В последней войне она состояло из русских, которые создали наиболее мощную антикоммунистическую армию - РОА). Украинское движение сопротивления также считается очень опасным. Партизанские операции будут неизбежно проводиться в балтийских странах и на Кавказе, в других местах. Войска КГБ и МВД, которые не управляются Министерством Обороны, вооружены вертолетами, морскими судами, танками, артиллерией и бронемашинами, и опыт, получаемый ими от действий против спецназа является для них исключительно ценным. Но начальство ГРУ проявляет энтузиазм, присоединяясь к маневрам, по своим причинам. Если спецназ годами имеет опыт действий против таких могущественных соперников, как КГБ и МВД, эффект его действий против менее сильных оппонентов только усилится.
Во время учений КГБ и МВД (вместе с военными подразделениями Советской Армии, которые должны сами себя охранять) используют против спецназа целую гамму всевозможных способов защиты, от тотального контроля радиокоммуникаций до электронных датчиков, от самолетов-охотников, снабженных последним оборудованием, до вынюхивающих собак, которые используются в огромных количествах.
Кроме действий против реальных советских военных целей, подразделения спецназа проходят курс обучения в учебных центрах, где с высокой точностью воспроизводится условия и атмосфера района, в котором они предположительно будут воевать. Для обозначения "противника" используются модели ракет "Плутон", "Першинг" и "Лэнс", а также "Миража-VI", "Ягуара" и других вооруженных атомным оружием самолетов. Есть там также артиллерия для стрельбы ядерными снарядами, специальные типы автомобилей, используемых для перевозки ракет, боеголовок и тому подобное.
Группы спецназа должны преодолеть множество линий охраны, и каждая группа, пойманная охраной, является субъектом для обработки, которая достаточна груба, чтобы выбить из людей любое желание быть пойманными в будущем, хоть на учениях, хоть в настоящем бою. У солдата спецназа постоянно только одна мысль в голове, вбитая в него, что оказаться пленником хуже, чем умереть. В то же время его учат, что его цели благородны. Прежде всего, если его ловят на учениях, то сильно избивают, затем ему показывают архивный фильм, снятый в концентрационных лагерях Второй Мировой Войны (эти фильмы действительно намного страшнее того, что с ними делают на маневрах), затем его отпускают, но в случае повторного попадания в плен все снова повторяется. Это рассчитано на то, чтобы в очень короткое время у солдата развилась очень сильная негативная реакция на мысль стать пленником, и, конечно, что смерть - благородная смерть в понимании спецназа - предпочтительнее.
Однажды, после моего бегства на Запад, я присутствовал на больших военных маневрах, в которых принимали участи армии многих западных стран. Обычная военная подготовка произвела на меня очень благоприятное впечатление. В частности, меня поразило умение, я бы даже сказал, мастерство, с которым подразделения маскировались. Военное оборудование, танки и другие транспортные средства, бронетранспортеры были окрашены чем-то, чтобы не отражать света; цвета были умно подобраны и маскировочная окраска была выполнена так, что было трудно разглядеть машину даже с короткой дистанции, ее линии сливались с окружающей обстановкой. Но каждая армия сделала одну огромную ошибку при маскировке некоторых машин, которые имели огромные белые круги и красные кресты, нарисованные на их боках. Я объяснил западным офицерам, что белый и красный цвета очень хорошо различимы на расстоянии, и лучше бы использовать зеленую краску. Мне сказали, что машины с красным крестом предназначены для перевозки раненых, что я и так хорошо знал. "Это веский аргумент, - сказал я. - для того, чтобы убрать кресты или сделать их значительном меньше. Будьте людьми. Вы перевозите раненых и должны их охранять всеми способами. Так охраняйте их! Спрячете их. Убедитесь, что коммунисты не смогут их увидеть."
Страницы
предыдущая целиком следующая
Библиотека интересного