19 Mar 2024 Tue 12:28 - Москва Торонто - 19 Mar 2024 Tue 05:28   

Гитлер, перед тем как напасть на Польшу, устроил провокацию. Штурмбанфюрер Альфред Науйокс во главе отряда эсэсовцев, переодетых в польскую форму, напал на немецкую радиостанцию в городе Глейвице, что в Верхней Силезии. Постреляли, пошумели. В качестве доказательства польской агрессии на месте нападения немцы оставили несколько трупов в польской военной форме – это были тела заключенных концлагеря Заксенхаузен. Кроме того, захватив радиостанцию, они пустили в эфир следующее радиообращение: «Граждане Польши! Пришло время войны между Польшей и Германией. Объединяйтесь и убивайте всех немцев».

Это было прекрасным поводом, чтобы напасть на Польшу.

Никого в мире эта мрачная шутка Гитлера в заблуждение не ввела. Она была представлением для зомбированного геббельсовской пропагандой немецкого народа.

Сталин был ничуть не лучше Гитлера. Ему перед нападением на Финляндию тоже нужен был громкий повод для своего народа. Народ ведь хитрой политики и дипломатии не понимает. Помимо газетного нагнетания напряженности для воспитания ненависти к будущему врагу простолюдинам нужно что-то более весомое, грубое и зримое. Что-то очень конкретное. Поэтому перед нападением СССР на Финляндию финны самым жутким образом… напали на СССР!

26 ноября 1939 года была обстреляна советская воинская часть в Майниле. Провокация Сталина была сработана гораздо топорнее гитлеровской – никаких тебе костюмированных представлений, никаких подкладных трупов («консервов», как их называли сами гитлеровцы). Все по-настоящему! Спецгруппа НКВД обстреляла своих, по-настоящему убили несколько человек. Лес рубят – щепки летят.

Если бы советский народ не был народом зомбированных дураков, он бы задумался: как же так – надысь финны обстреляли нас, а нонче мы уже финнов громим! Когда же успели войска подтянуть? Это ведь дело не пары дней! Подготовка к войне – дело долгих месяцев! Значит, товарищ Сталин, великий наш пророк и провидец, заранее знал про это нападение финнов?

И вот здесь я вынужден признаться. Да! Товарищ Сталин – пророк и провидец. Он действительно заранее знал, что советская часть в Майниле будет обстреляна и при этом будет убито сколько-то советских граждан. И есть живой свидетель этих чудотворных способностей товарища Сталина.

Вот что пишет историк Михаил Хейфец: «Тридцать лет назад я приятельствовал с соседом по дому, журналистом Анцеловичем. До войны он служил руководителем ЛенТАССа. Рассказывал: „В ТАССе часто получали закрытые пакеты с надписью „Вскрыть тогда-то“. Вскрывали и в указанный на конверте день помещали „Сообщение ТАСС“ в прессе. Получил я пакет осенью 1939 года с распоряжением – вскрыть через две недели. Настало нужное число, вскрываю, читаю: „Вчера белофинны обстреляли пограничный участок территории нашей страны. Убито столько-то, ранено столько-то…“ СССР объявил финнам войну. Я поехал на место, проверил факты… Но объясните, как наши могли за две недели до событий узнать, как и когда финны нас обстреляют?“»

Подготовка к войне у товарища Сталина была налажена, как швейцарские часы. Все делалось загодя. Были задействованы все службы – армия, пропаганда, советские писатели и поэты, до коих мы еще доберемся. Были задействованы и карманные финские коммунисты. Аккурат перед тем, как заговорили советские пушки, было озвучено обращение ЦК финской компартии к трудящимся Финляндии. Суть его состояла в следующем: крепитесь товарищи, идет освобождение от капиталистического ярма. Близится светлое коммунистическое ярмо! Ура, товарищи!

Сразу после этого ранним утром 30 ноября 1939 года на мирно спящие финские города – на Хельсинки, Выборг – обрушились советские бомбы. Они несли трудящимся Финляндии счастье и радость социализма. Многие кварталы Выборга были превращены в щебень вместе с женщинами, стариками и детьми. В те же минуты войска Красной Армии пересекли границу Суоми.

На следующий день Советами в небольшом финском городке было сформировано кукольное «Народное правительство демократической республики Финляндия». Председателем правительства был назначен один из московских руководителей штаба мировой революции (Коминтерна) – сталинская шестерка товарищ Куусинен, трудновыговариваемое имя которого по сию пору носит не самая узкая улица Москвы.

Сталин рассчитывал захватить Финляндию за несколько недель. Русские, угодившие в плен к финнам, показывали на допросах, что перед тем как напасть на Финляндию, советским войскам зачитывали строгие приказы о том, что они должны быть внимательны, чтобы случайно не перейти границу Швеции! Но яростное сопротивление финнов сорвало сталинский блицкриг.

Наши любят говорить, что финнам в этой Зимней войне помогала зима. Забавно, но то же самое думал Маннергейм про русских: «У противника было техническое преимущество, предоставленное ему погодой. Земля замерзла, а снегу почти не было. Озера и реки замерзли, и вскоре лед стал выдерживать любую технику. Карельский перешеек превратился для больших масс войск в пригодную местность. Дороги окрепли, легко было прокладывать и новые. К сожалению, снежный покров продолжал оставаться слишком тонким, чтобы затруднять маневрирование противнику».

Наши (и Суворов, кстати, в их числе) любят говорить, что прорыв Красной Армией укрепленной линии Маннергейма был величайшим достижением, продемонстрировавшим невиданную мощь нашей армии. Находятся, правда, и такие, кто считает ровно наоборот – что Красная Армия полностью облажалась и продемонстрировала свою крайнюю слабость, напугавшую Сталина до чертиков. Мол, хотели блицкрига, а он сорвался.

Неправы и те, и другие.

Вот, например, что по поводу беспримерного прорыва беспримерной линии укреплений говорит тот, чьим именем эта линия была названа: «Невыгодное общее впечатление от действий советских вооруженных сил подпортило престиж тех кругов, которые находились у власти, и потребовало пропагандистских мер в противовес этому. Так, русские еще во время войны пустили в ход миф о „линии Маннергейма“. Утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники железобетонный оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала. Прорыв русских войск явился „подвигом, равного которому не было в истории всех войн“, как было сказано в одном из официальных заявлений русской стороны. Все это чушь; в действительности положение вещей выглядит совершенно иначе. Как я уже говорил, оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. Да, оборонительная линия существовала, но у нее отсутствовала глубина. Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений».

С другой стороны, нельзя сказать, что, упершись в слабую линию Маннергейма, Красная Армия показала свое полное неумение воевать. Скорее это свидетельство того, что любая оборонительная линия с дотами – даже не очень мощная – прорывается с большим трудом. Что же касается итогов войны, то, во-первых, все, что Советский Союз требовал от Финляндии до войны, он в результате этой войны получил. А во-вторых, якобы продемонстрированная Сталину «слабость» Красной Армии ни на гран не уменьшила сталинского азарта и не помешала Сталину сразу же начать готовить новую финскую кампанию – для захвата уже всей Финляндии. И, в-третьих, у Сталина было одно непобедимое оружие – трупы. Он воевал с противником, закидывая его трупами своих солдат.

Товарищ Сталин любил войну. Он продавал за границу зерно, отобранное у своих голодающих крестьян, и, не скупясь, покупал оружие и военные заводы. Щедр был на народные деньги товарищ Сталин. Не жалел их для большого дела.

И ни перед какими жертвами он никогда не останавливался. Нужно прорвать линию обороны противника? Гоните людской скот вперед, пусть первые послужат щитами для последних. Пятьдесят тыщ угробите, значит пятьдесят. Сто, значит сто… Берия просит расстрелять талантливого человека, который худое слово сказал? Другой бы пожалел, вдруг пригодится еще человечек, а товарищ Сталин дает отмашку: расстреливай. Еще воспитаем! Щедр был на людей товарищ Сталин. Не жалел их для большого дела.

Есть такие граждане – следопыты-копатели. Они ездят по местам боев и производят раскопки – ищут оружие, солдатские медальоны, незахороненные кости. Один из таких копателей однажды поделился в интернет-форуме своими многолетними наблюдениями: «Рою, в основном, места прорывов линий немецкой обороны. Соотношение потерь, как правило, 1 к 10 не в нашу пользу. Везде. Фактура страшная и убедительная…»

В конце войны один из американских генералов поделился с русским коллегой – Жуковым проблемой: они ищут и испытывают разные технические средства разминирования вражеских минных полей, ведь это настоящая головная боль! А вы, товарищ Жуков, как разминируете минные поля противника?.. Как-как, не понял вопроса Жуков, – пехоту на них гоним, да и все, она и разминирует. Своими телами.

Жизнь подсказывала товарищу Сталину: у него есть хорошая техника, и ее очень много. Но если вдруг где-то не хватит техники, а его полководцам мастерства, русские возьмут другим – не качеством, а количеством. В крайнем случае, товарищ Сталин поставит сзади своих войск пулемет и будет гнать вперед серую солдатскую скотину, волна за волной.

За несколько месяцев Зимней войны финны потеряли 24 923 человек убитыми и 43 557 ранеными. А вот Красной Армии эта война далась гораздо большей кровью.

Поскольку советская статистика – самая советская статистика в мире, верить товарищу Молотову, который 29 марта 1940 года озвучил своему народу цифры наших потерь в Финской войне, нельзя. Молотов сказал, что убитыми мы потеряли около 50 тысяч человек, а ранеными 150 тысяч. Вообще, советская пропаганда – штука удивительно бесцеремонная. После нападения немцев на СССР, когда Красная Армия напоминала лермонтовского Гаруна, который «бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла», сводки Совинформбюро ежедневно приводили ужасающие цифры немецких потерь. Если им верить, то к осени под Москвой немцев уже не должно было остаться вовсе. А товарищ Молотов сразу после финской войны, наряду с нашими потерями, озвучил и финские, причем потери финнов, согласно правдивому товарищу Молотову, превышали всю финскую армию в полтора раза!

Поэтому лучше поверить флегматичным финнам. Они дают такую оценку: примерно 200 тысяч русских было убито. Немецкая разведка, у которой в данном случае врать вообще никакого интереса нету, эту цифру подтверждает, уточняя: общие потери СССР составили 430 тысяч человек, из которых половина убитые, остальные – раненые и обмороженные. Поэт Сергей Наровчатов, воевавший в финскую войну, вспоминал: «Из батальона в 970 человек осталось нас 100 с чем-то, из них 40 человек невредимыми».

Около шести тысяч красноармейцев попали в финский плен. И их тоже нужно присовокупить к общим потерям Советского Союза в финской кампании. Не потому, что финны их замучили или сгноили в лагерях. Нет, Маннергейм пленных вернул. А в лагерях их замучил совсем другой человек. Любопытно, кстати, что около двух сотен пленных красноармейцев отказались возвращаться на столь ждущую их любимую родину. Подозревали, видимо, что любовь советской родины носит несколько извращенный характер.

Возвращенных Маннергеймом пленных по советской территории везли словно прокаженных – в санитарных поездах, к которым никого не подпускали. Домой они не вернулись, и больше их никто не видел. И члены их семей тоже были сосланы – как члены семей предателей родины.

А к финским потерям нужно прибавить сотни гражданских лиц, погибших под сталинскими бомбежками. К сталинским потерям аналогичные жертвы прибавить нельзя: финны не бомбили русские города, поскольку не видели никакого смысла в массовом убийстве мирного населения.

…Как же отреагировало на сталинскую агрессию мировое сообщество? Самую точную оценку происходящему дал Рузвельт: «Более двадцати лет назад… я решительно симпатизировал русскому народу… надеялся, что Россия решит свои собственные проблемы и что ее правительство в конечном счете сделается миролюбивым правительством, избранным свободным голосованием, которое не будет покушаться на целостность своих соседей. Сегодня надежда или исчезла, или отложена до лучшего дня. Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире».

Попробуйте сейчас на минутку отрешиться от стереотипов второй половины XX века и перенестись в тот год, когда еще не началась Большая война, еще не было Нюрнберга, и Гитлер еще не назначен вселенским кошмаром, а Сталин еще не числится невинной жертвой агрессии. В этом мире 1940 года существуют два совершенно одинаковых, невероятно агрессивных и необычайно кровавых тирана, каждый из которых стои т другого. И весь мир с ужасом смотрит на них, слившихся в дружественных объятиях и на пару делящих Европу.

Кстати… Считается, что Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года нападением Гитлера на Польшу. Но чем тогда считать нападение Сталина на Польшу и Финляндию, ведь они состоялись в хронологических рамках Второй мировой? Если это неотъемлемая часть Второй мировой войны, то получается, что агрессор Сталин – один из зачинщиков Второй мировой войны.

С агрессором Гитлером боролось все мировое сообщество. После его нападения на Польшу Англия и Франция даже объявили Гитлеру войну.

И со Сталиным после его нападения на Финляндию тоже боролось все мировое сообщество. Советский Союз за этот акт вопиющей агрессии исключили из Лиги Наций (примерный аналог нынешней ООН). США заявили о том, что запрещают импорт стратегического сырья и промышленной продукции из своей страны в агрессивный СССР. И дали Финляндии гигантский кредит в 30 миллиардов долларов, а также организовали поставку в страну гуманитарной помощи. Англия и Франция отозвали из СССР своих послов и даже планировали военное нападение на Советский Союз. Начальник генерального штаба Великобритании генерал Айронсайд в своем меморандуме военному кабинету писал: «На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку – району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России».

Для бомбардировки СССР Франция выделила пять эскадрилий бомбардировщиков «Мартин Мериленд», они должны были вылететь с баз в северо-восточной части Сирии и нанести удары по Батуми и Грозному… Британские ВВС задействовали четыре эскадрильи бомбардировщиков «Бристоль Бленхейм» и эскадрилью одномоторных «Виккерс Уэллсли», которые базировались на аэродроме в Ираке. Естественно, как это водится, перед нападением нужно произвести аэрофотосъемку объектов. 30 марта 1940 года гражданский самолет вылетел из Ирака и произвел съемки Баку. Пилотами этого гражданского самолета были военные летчики 224-й эскадрильи Королевских ВВС одетые в гражданскую одежду.

Но бомбить планировали не только нефтепромыслы. Еще 31 января генерал Гамелен на заседании начальников штабов Англии и Франции сказал: «Французское главное командование понимает, что политическим последствием прямой помощи союзников Финляндии было бы развязывание военных действий против России, даже если бы ни с одной стороны не было формального объявления войны». После чего предложил британцам «бомбардировать цели глубоко внутри России».

Однако весной 1940 года Советский Союз под давлением международного сообщества вовремя прекратил интервенцию в Финляндии. А нападение той же весной сталинского союзника – Гитлера на Францию окончательно положило конец англо-французским планам нападения на СССР.

Диктатор Гитлер, по сути, спас диктатора Сталина от нападения союзников. Друг спас друга. 3 октября 1940 года Риббентроп писал Сталину: «Без сомнения, советские нефтяные центры Баку и нефтяной порт Батуми уже в этом году стали бы объектами британского нападения, если бы крушение Франции и изгнание британских армий из Европы не сломили агрессивного британского духа, и не был положен конец их активности».

О готовящемся нападении Англии и Франции на СССР Сталин знал и без Риббентропа. О том, что Англия и Франция могут объявить ему войну, Сталин говорил еще до финской войны – сразу же после совместного с Гитлером нападения на Польшу. И это было логично: Гитлеру за нападение на Польшу Англия и Франция войну объявили, почему бы не объявить и его подельнику? Вот что говорил об этом сам Сталин: «Англия и Франция войну нам не объявили, но это может быть… Если англичане и французы объявят нам войну, нам придется с ними воевать».

Сталин из-за своих перманентных нападений на мирные страны постоянно балансировал на грани объявления ему войны мировым сообществом. И потому готовился к возможной войне с Англией. Исследователь советской авиации В. Белоконь, работавший в ЦАГИ, отмечает следующие красноречивые обстоятельства: «…после подписания в сентябре 1939 года договора о дружбе между СССР и Германией, а тем более после начала войны с Финляндией Сталин прогнозировал войну с Великобританией: он претендовал на контроль над турецкими проливами и передел карты мира в районе Ирака и Ирана. По свидетельству С. М. Егера и Р. ди Бартини, когда утверждался макет самолета АНТ-58, типовыми целями для бомбежки был английский линкор „Нельсон“ и база английского ВМФ в Скейп-Флоу. По этой же логике с Ил-2 был убран стрелок-радист, так как малокалиберные пулеметы английских „харрикейнов“ и „спитфайров“ того времени не могли поразить пилота „Ила“, защищенного мощной броней, в том числе и прозрачным бронестеклом кабины. По той же причине в массовое производство был запущен именно Миг-3 – в первую очередь как перехватчик высотных английских бомбардировщиков».

Ударив по сталинской нефти, западные страны убили бы двух зайцев: они одновременно наносили непоправимый ущерб и Сталину, и Гитлеру, который частично питался сталинской нефтью. Гитлеру союзники могли серьезно навредить и другим способом – перерезав стратегический сырьевой поток, тянущийся в Германию из Скандинавии.

Война – это железо, а железную руду Гитлер покупал в Швеции. Само существование Третьего рейха зависело от этой руды. Империя Гитлера съедала 15 миллионов тонн руды в год. Из них 11 миллионов поступало именно от шведов. Но помимо шведской руды Гитлер парадоксальным образом зависел еще и от Гольфстрима… Потому что летом шведскую руду без проблем доставляли в Германию по Ботническому заливу и Балтийскому морю, где хозяйничал имперский флот Третьего рейха. А в зимнее время пользоваться этим путем было нельзя, так как загороженная Скандинавией от теплого Гольфстрима Балтика промерзала. Поэтому приходилось везти руду железной дорогой до незамерзающего норвежского порта Нарвик, а оттуда по Атлантике в Германию. В Атлантике хозяйничал британский флот, но немецкие корабли шли вдоль бережочка, по территориальным водам нейтральной Норвегии. И поэтому ничего с ними сделать было нельзя: Гитлеру был очень выгоден нейтралитет Норвегии!

И значит, Англии он был очень невыгоден. Поэтому Черчилль предложил напасть на Норвегию. Нарушить суверенитет Норвегии можно было по-разному.

Черчиллева идея заключалась в том, что английские корабли должны без объявления войны войти в территориальные воды Норвегии и заминировать все подступы к Нарвику, тем самым отрезав Гитлера от руды. По факту это означало агрессию против нейтральной страны, и идея Черчилля – на тот момент первого лорда адмиралтейства – была Чемберленом отвергнута.

Сталин, напав на Маннергейма, сослужил своему другу Гитлеру весьма дурную службу. Теперь у англичан появился прекрасный повод высадиться в Норвегии! Предлог – не подкопаешься: помощь финнам в их святой борьбе. Вы ведь не против, дорогие норвежцы, помочь братскому скандинавскому народу оборониться от кровавого агрессора, который сегодня бомбит женщин и детей в Хельсинки, а завтра. Кто окажется на очереди завтра? Вроде как вы и шведы, если на карту-то поглядеть. Не против? А хоть бы и против, кто ж вас спросит-то.

Англичане недолго думали, где и каким образом высадить экспедиционный добровольческий корпус, чтобы помочь Финляндии. Удобнее всего, разумеется, сделать это в порте Нарвик, чтобы убить двух зайцев – и финнам помочь, и заодно заткнуть своими войсками стратегический порт, откуда питается рудой фюрер.

Фюрер напрягся.

Фюрер очень напрягся!

Но тем временем кончилась «зимняя война». С высадкой экспедиционного корпуса в помощь героическим финнам у англичан не выгорело. Не успели. Высадка была намечена на 20 марта, а 13 марта «зимняя война» завершилась. Что же делать, задумались англичане? И ответили себе: продолжать! Разработанный англичанами и французами план нападения на Норвегию решено было осуществить – теперь уже без всякого благовидного предлога. Черчилль позже писал: «Было решено в Нарвик послать английскую бригаду и французские войска, чтобы очистить порт и придвинуться к шведской границе. В Ставангер, Берген и Тронхейм тоже должны были быть посланы войска, чтобы не дать противнику возможности захватить эти базы». Конечно, это прямая агрессия. Но Черчилль рассчитывал, что норвежцы с пониманием отнесутся к высадке англичан и не будут сопротивляться. А если будут? А если будут, директива предписывала «это сопротивление без колебаний сломить».

В апреле англичане без объявления войны вторглись в территориальные воды Норвегии и начали минировать порт Нарвик. У Гитлера не оставалось никакого другого выхода, кроме как завоевать Норвегию и Данию (последняя просто по пути лежала).

В ту зиму и весну фюрер был целиком поглощен предстоящей войной с Францией, поэтому задачу по захвату Норвегии он поставил просто как проходную. Командующим операцией по оккупации Норвегии решено было назначить генерала Николауса фон Фалькенхорста. По принципу: ну, вы же, дорогой фон, в Первую мировую воевали в Финляндии, а Норвегия совсем рядом с Финляндией! Других специалистов по Норвегии у нас все равно нет… Срочно вызванный в ставку генерал зашел к фюреру и был ошарашен поставленной перед ним задачей – быстро завоевать Норвегию.

– Сейчас полдень, к пяти часам вечера доложите мне план завоевания Норвегии. На это дело щедро даю пять дивизий! – примерно так сказал фюрер и вновь уткнулся в карту Франции.

Никогда раньше генерал Фалькенхорст в Норвегии не был. Поэтому, выйдя из рейхсканцелярии, он купил в ближайшем киоске туристический путеводитель по Норвегии и начал его читать. По счастью, там была маленькая карта страны. Через пять часов Фалькенхорст доложил Гитлеру, как он завоюет Норвегию.

Так и завоевал.

Любопытно, что для Черчилля эта идея – блокировать Нарвик и уморить Германию железным голодом – была не нова. То же самое он предлагал сделать еще в Первую мировую войну. Но тогда главнокомандующий британским флотом лорд Битти сказал, что для британского флота аморально нападать на «небольшой, но сильный духом народ». А вот во Вторую мировую англичане оказались не столь щепетильны. И подтолкнул англичан к принятию этого «аморального» решения Сталин – своим вторжением в Финляндию.

Через пять лет в славном городе Нюрнберге этот неприятный эпизод всплыл. И немцев за захват Норвегии осудили. А англичан за нападение на Норвегию и подготовку полномасштабной агрессии в отношении нейтральной страны, разумеется, нет. После войны генерал германской армии Курт Типпельскирх по этому поводу с возмущением напишет: «Остается непонятным, как могли обе западные державы на Нюрнбергском процессе обвинить руководителей Германии в планировании и проведении агрессии против Норвегии и заставить своих членов трибунала включить это обвинение в приговор».

Всплывали в Нюрнберге и другие неприятные для победителей эпизоды. В своем последнем слове Риббентроп, говоря о роли Сталина в развязывании Второй мировой войны, горько воскликнул: «Когда я приехал в Москву в 1939 году к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта… а дал понять, что если он не получит половины Польши и Прибалтийские страны… то я могу сразу же вылетать назад. Ведение войны, видимо, не считалось там в 1939 году преступлением против мира…»

Эти справедливые слова Риббентропа в советское издание материалов Нюрнбергского процесса не вошли. И удивляться тут нечего: Нюрнбергский процесс был организованным судилищем победителей против побежденных, где одни бандиты судили других за совместные преступления. И потому о его обоюдной справедливости и речи быть не может. Не зря же 26 ноября 1945 года комиссия во главе с Вышинским – главным обвинителем от СССР на Нюрнбергском процессе – приняла решение о том, чтобы «утвердить список вопросов, которые являются недопустимыми для обсуждения в суде».

А судьи кто?!..

Фашистов судили за дело. Но судили те, кто и сам должен был сидеть рядом с ними по некоторым пунктам обвинений. Все тогда были хороши, все готовили агрессию друг против друга – Англия против СССР, СССР против Финляндии, Франция и Англия против Норвегии, Германия против СССР, СССР против Германии, Германия вместе с СССР против Польши, СССР вместе с Англией против Ирана.

Очень странным был этот предвоенный мир! Калейдоскопичным. Карусельным. Вот только что англичане вместе с французами готовились бомбить СССР. Глядишь, Франции уже нет, а Черчилль со Сталиным теперь союзники и вместе рвут на части Иран. Вот только что Гитлер и Сталин были лучшими корешами и вместе раздирали Польшу. Глядишь, Сталин уже получил от душки Гитлера мокрой тряпкой по сусалам и грызет локти, что сам не успел первым напасть на заклятого друга, с которым еще вчера целовался и делил Финляндию. И вот уже Сталин с Черчиллем, который только что хотел бомбить Сталина, вместе бьют Гитлера. А сразу после того, как Гитлера разгромили, Черчилль заявил, что главный враг теперь – СССР.

Итак, весь гнев Запада обрушился на СССР за нападение на маленькую Финляндию. И поэтому Советскому Союзу, уже прорвавшему главную линию финской обороны, весной пришлось прекратить свое наступление и заключить с Маннергеймом мирный договор. Но к лету все чудесным образом изменилось! Лучший друг Лучшего друга Физкультурников Адольф Алоизович Гитлер так активно развернулся в Европе, что Франция куда-то исчезла, и Англии, лишенной главной союзницы, тоже стало только до себя – гитлеровские войска выбили англичан отовсюду в Европе, в том числе и из северной Норвегии. И значит, Сталину уже никто не мог помешать прибрать к рукам всю Финляндию. Гитлер реально спас его от англофранцузских бомбардировок. И потому Иосиф Грозный резко активизировался, готовясь ко второй войне с финнами.

Разведка начала доносить Маннергейму, что к границе с Финляндией товарищ Сталин подтягивает войска. Маннергейм понял: скоро опять нападут. Тем более что со стороны СССР начались разные наглые требования. Какие?

При отступлении финны эвакуировали с оккупированных советскими войсками территорий все предприятия. Теперь Сталин вдруг заявляет: верните!..

В районе Петсамо у Финляндии никелевые рудники. Никель – стратегический металл, очень нужный для войны. Рудники эксплуатирует иностранная (не финская) компания согласно ранее заключенному с финским правительством договору. Но товарищ Сталин – кавказский бандит, и ему на законы и договоры плевать. Поэтому Сталин требует у Маннергейма: отдай мне рудники, а фирмачей выгони.

У Финляндии есть Аландские острова. Товарищ Сталин требует демилитаризовать их. Или просто отдать СССР.

Эскалация нарастает. СССР сбил пассажирский самолет, летящий по маршруту «Таллин—Хельсинки». Самолет упал в море, а русская подводная лодка подобрала плавающие на поверхности вещи, в том числе мешок с дипломатической почтой, который вез в этом самолете французский дипкурьер.

Сталин вел себя нагло, как дворовый хулиган, который знает, что некому дать ему окорот. Он подходил с ножом к горлу и требовал: отдай.

Стремясь оттянуть повторное нападение, финское руководство передало мародерскому Советскому Союзу имущество государства и частных лиц (!), которое было вывезено финнами с оккупированной Советами территории. Причем СССР требовал передать ему даже то, что было вывезено с этих территорий до финской войны. Среди переданного было и «движимое имущество», про которое нельзя было сказать, что «оно тут раньше стояло» – финны передали СССР 75 паровозов и 2000 вагонов.

Финляндия согласилась на демилитаризацию Аландских островов.

Финляндия даже дала обещание провести с фирмой-эксплуатантом переговоры о концессии на никелевые рудники.

Но требования Советского Союза с каждым днем становились все наглее и наглее. С подачи СССР в Хельсинки были инспирированы коммунистические демонстрации с хулиганствами. Полиция хулиганов задержала. СССР выразил резкий протест и потребовал отставки министра внутренних дел Финляндии. И на это Финляндия пошла!

А потом и вовсе дошло до того, что Советский Союз начал диктовать Финляндии, кого ей можно избрать своим президентом, а кого нельзя.

На бытовом уровне все вышеописанное можно изложить так.

– Отдай шкаф, трюмо и велосипед!

– Но почему?

– Потому что мне они нужны. Я у тебя жилполощадь отнял не только ради самих квадратных метров, но и ради того, что на них было! А ты часть своего добра успел спрятать, я полуголую комнату захватил. Несправедливо! Отдавай теперь.

– Но трюмо и велосипед я еще раньше в другую комнату перенес, до того, как ты начал меня бить и грабить!

– А мне по хрену! Я знаю, что когда-то они у тебя тут стояли. Значит, мое!

– Но мы же мирный договор заключили после того, как ты меня избил и комнату отобрал! В этом договоре ты обещал больше не.

– Заткнись! Отдавай это и вон то. И еще золотишко жены в кулек свяжи, завтра приду, заберу. А сына выпори, он мою кошку вчера прогнал, когда она его колбасу жрала.

– Хорошо, хорошо, только не бей.

Но ничто уже не могло остановить зарвавшегося грабителя. Снова, как перед Зимней войной, в небе Финляндии все чаще стали появляться советские самолеты-разведчики. Маннергейм понял, что счет пошел на дни, вторая война с СССР не за горами. И она будет последней для Финляндии.

Финляндию спас Гитлер.

Германия протянула Финляндии руку дружбы. Это была такая рука дружбы, которую протягивает предпринимателю один бандит, чтобы защитить его от другого бандита, более грубого и жесткого. Маннергейм писал: «…навязчивость немцев была по форме намного скромнее».

Финляндия не без содрогания упала в объятия Гитлера, но тот был нежен и ничего особенного от красавицы Суоми не требовал. Только сквозной транспортный коридор – шмотки возить. А взамен обещал финнам оружие для защиты от Сталина и вообще намекнул, что со Сталиным, оказывается, можно договориться, чтобы не наезжал.

Короче, Гитлер обещал надежную крышу.

«Каждый понимал, что интерес Германии к Финляндии… был единственной соломинкой, хотя никто не имел представления о ее прочности, – вспоминал Маннергейм. – В середине сентября еще не было никаких признаков, указывающих на разрыв германо-советского пакта, также не было и ясности в вопросе о том, как эти две диктатуры договорились относительно деления Севера на сферы влияния… Финляндия уже осенью 1940 года снова могла бы стать жертвой нападения, отразить которое страна была бы не в состоянии.

Эта инициатива Германии предоставила Финляндии возможность передышки после непрерывного нажима, продолжавшегося целых полгода; мы теперь могли отдохнуть от нескончаемых требований русских. Центральным вопросом осени и зимы была проблема никелевых рудников. Финляндия, будучи западным правовым государством, не считала возможным нарушить права никелевого концерна и односторонне денонсировать договор, заключенный в 1934 году, а Советский Союз все время угрожал прибегнуть к силе, если вопрос не будет быстро решен в с соответствии с его требованиями».

В ноябре 1940 года нарком иностранных дел Молотов приехал в Берлин. Финны затаились в ожидании, они поняли, что речь на этих переговорах между двумя диктаторами пойдет и об их судьбе. И поскольку они понимали, что Гитлер зависит от Сталина (в смысле сырья), то сильно тревожились. И, как покажет наше дальнейшее повествование, тревожились не зря. Молотов требовал от Гитлера убрать свои войска из Финляндии, чтобы Сталин ее спокойно растерзал… К единому мнению на этой встрече стороны не пришли не только по скандинавскому вопросу. Но для Финляндии это несходство мнений было спасительным – осенью 1940 года Сталин на Суоми так и не напал, отложив удар на несколько месяцев.

Факт остается фактом: людоед, исчадие ада, кровожадный диктатор и поджигатель войны Гитлер спас Финляндию от миролюбивого пупсика из Москвы.

От войны спас, но не от экономического давления со стороны Сталина. В результате того что Сталин отторг от Финляндии огромный кусок, посевные площади в Суоми сократились на 11 %. Да еще из-за непогоды в 1940 году урожай упал на 30 %. Недостаток хлеба покрывала торговля с Советским Союзом – согласно заключенному после войны торговому соглашению между странами. И тут СССР этот крантик перекрыл, решив удушить финнов экономически. Хлебные нормы в Финляндии были снижены до полуголодного минимума, но и для их выполнения хлеба уже не хватало.

И опять выручил Гитлер. Он поставил 250 тысяч тонн зерна. И не только зерна. Экономика Финляндии нуждалась в сырье; 90 % всего финского импорта шло из Германии. Кожа, текстиль, уголь, бензин, резина – все это питало финскую промышленность и давало финнам работу. В обмен Гитлер получал никель и лес. Если бы этот ручеек был прерван, в Финляндии волной прокатились бы закрытия предприятий и массовые увольнения, затем последовала бы дестабилизация политической обстановки, хаос… именно этого и добивался товарищ Сталин.

Сталин кран перекрыл. А Гитлер его открыл. Экономического удушения не получилось, и поэтому в конце января 1941 года Маннергейму опять стали доносить об активизации советских войск на новой русско-финской границе. Снова над границей начали летать русские разведывательные самолеты. Резко активизировалось приграничное дорожное строительство с советской стороны.

К нападению на Финляндию Сталин готовился по-взрослому. Еще в 1939 году для обеспечения своих наступающих войск восточный деспот силами своих рабов начал тянуть к финскому приграничью сразу несколько железнодорожных веток. На этих работах были заняты около 100 тысяч заключенных. Кроме железных дорог были построены 15 стратегических шоссейных дорог. К границе с Финляндией Сталин подтянул и военные аэродромы. Новых аэродромов было построено аж 90!

Ленинградский военный округ сосредоточил у финской границы шесть армий и один корпус, которые должны были ударить по Финляндии на семи разных участках одновременно. Поначалу советские планы 1940 года предусматривали два варианта войны против Финляндии – самостоятельно и с помощью Германии. На помощь Германии СССР рассчитывал небезосновательно: во-первых, согласно договоренностям 1939 года, которые Германия подписала, Финляндия отходила Советскому Союзу. Во-вторых, не впервой Союзу вместе с Германией на разные страны нападать. Только что Польшу на пару съели, почему бы и Финляндию теперь вдвоем не сожрать?

Ну а если по каким-то причинам немцы помогать убивать Финляндию не станут, то СССР и один справится, здесь у Сталина не было никаких сомнений.

И сталинские офицеры все прекрасно понимали про эту Финляндию. Когда они читали в газетах, что советская дипломатия торгуется с Финляндией за какие-то никелевые рудники, то хмыкали и удивленно пожимали плечами: «Зачем за них торговаться, еще деньги платить? Скоро сами возьмем…»

Взять планировали ударом на севере в направлении порта Петсамо. В то же время на юге четыре армии при поддержке Балтфлота должны были ударить в направлении Хельсинки и Тампере. Группировка советских войск, приготовленная к войне против Финляндии в 1940 году, была вдвое крупнее, чем годом ранее. Всего на Суоми должны были обрушиться 47 дивизий, 5 танковых бригад, 78 авиационных полков. И еще 3 дивизии стояли в резерве. Все хорошо!..


Может быть, Сталин и был готов завоевать Финляндию, говорят исторические ортодоксы, но к войне с Гитлером он был объективно не готов. Ибо сталинская армия, в сравнении с германской, была слаба, малоопытна, недоукомплектована, недосформирована, недоподтянута, трансмиссия у танка КВ слабовата, пионер против Тайсона, и так далее. Я пока не буду с этим спорить. К этому вопросу мы еще вернемся. Меня сейчас другая проблема больше волнует: а был ли товарищ Сталин готов к войне с Гитлером субъективно?


Страницы


[ 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 ]

предыдущая                     целиком                     следующая