Экспертиза установила: вычеркнуто ручкой номер 413. Эта ручка выдана делегату съезда Завенягину А.П.
Независимая графологическая экспертиза дала свое заключение: Завенягин.
Дактилоскопическая: Завенягин. Наружное наблюдение: Завенягин. Экспертиза №7: Завенягин. Личное дело Завенягина Холованов кладет на сталинский стол.
Товарищ Сталин все знает про товарища Завенягина. Но дело листает еще раз.
...Завенягин Авраамий Павлович, родился 14 апреля 1901 года... Член партии с 16 лет... Возглавлял уездный комитет... окружной... политотдел дивизии... Давил мятежи... Проявил себя... Брошен в индустрию... В 30 лет - директор Магнитки - Магнитогорского металлургического комбината. Руководил энергично. Проявил большевистскую твердость и решительность. Пощады не знал.
В подчинении имел 35 000 заключенных, 12 000 охраны и вольных. Строил Магнитогорск при любом морозе. При сорока и ниже. На строительстве Магнитки погибли 27 000 заключенных... По мере расхода рабочей силы получал новую...
Строительство завершил досрочно... На предыдущем XVII съезде партии нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе воспевал трудовой подвиг строителей: "Магнитку ведут товарищи Завенягин и Клишевич - два наших молодых инженера и вместе с ними вся молодежь, которая там работает. Они ведут и вели Магнитку и в 40-градусные морозы, и вели неплохо..." На том, прошлом, съезде Завенягин попал в число 68 кандидатов ЦК... После того Клишевича - молодого инженера, который в 40-градусные морозы вместе с Завенягиным вел Магнитку, расстреляли... За вредительство... Серго Орджоникидзе, который воспевал трудовой подвиг Завенягина и Клишевича, сгорел на работе... Так работал, что даже на самоубийство сил не хватило.
Пришлось помогать...
А Завенягин за умение строить сталинскими темпами на 40-градусном морозе брошен за Полярный круг на строительство Норильского комбината. В его подчинении теперь 107 000 заключенных, 34 000 охраны и вольняшек...
Завенягин добывает никель. Завенягин добывает нефть. Завенягин добывает уголь. Хорошо добывает. Железный человек Завенягин - морозов не боится.
Морозы ему нипочем и преграды любые - нипочем.
Но пришла пора и Завенягина... того. Идет волна очистительная - ликвидация ликвидаторов. Построены гиганты социалистической индустрии, а после работы рабочее место надо убирать. Следы заметать надо. Потому судьба Завенягина решена. В число делегатов нового XVIII съезда партии Завенягин попал потому, что видимость нужна: вроде не всех делегатов прошлого съезда перестреляли, вот смотрите - один сохранился? Даже улыбается... Но скоро и его очередь. Кончится съезд, отгремит... Понятно, в избирательных списках его фамилии нет... Прошлый раз попал в число кандидатов ЦК, теперь имя Завенягина в списках снято. Конченый человек. По проторенной дорожке, дорогой товарищ Завенягин, - вперед и вниз... В подвалы. Там ждут.
Судьбу Завенягина Сталин решил, приказ отдал, дело Завенягина уже в архив легло, с тысячами дел истребленных врагов... Но...
Доложил Холованов товарищу Сталину, что Завенягин на съезде партии во время тайного голосования вычеркнул фамилию товарища Берия, фамилию главного чекиста, фамилию своего нового шефа.
Это непонятно. С этим надо разобраться...
7.
Все предусмотрели. Но переиграл посыльный - слишком сладенько товарищу Аказису улыбался. Потому товарищ Аказис окно не открывал. У него все заранее рассчитано было. Только раскрылась дверь, только сверкнула зубастая улыбка посыльного, товарищ Аказис рванулся к окну. Не тратя времени попусту, не разбазаривая драгоценные мгновения на открывание, пошел ледоколом сквозь стекло. Сквозь двойное. Ломая его в хрустящие кусья, раздирая сверкающую брызжущую преграду пальцами, ладонями, локтями, грудью, лицом...
8.
Съезд партии завершен. Прогремел "Интернационал" с переливами. После "Интернационала" - большой обед. Потом - большой концерт. А в перерывах - снова песни гремят, снова бубен бьет, снова девки в штанах танцы вытанцовывают. В огромном зале - макет Дворца Советов. К моменту победы Мировой революции дворец ввинтят в московское небо. Это будет самое высокое здание мира - 500 метров. На макет смотришь - голову задираешь, а как в натуре смотреться будет! Победа Мировой революции близка. Строительство дворца уже начато. Котлован уже роют. Можешь в Кремле на макет любоваться, ввысь вознесенный, или выйди из Кремля и в котлован заглядывай. Это уже не макет. Это жизнь реальная.
Поют делегаты, пляшут, радуются - будет война!Самое главное впечатление от съезда, оглушающее впечатление - воевать будем! Совсем скоро.
Потому радостно всем. Потому любуются делегаты макетом, пританцовывая. В тюбетейках делегаты, в ватных халатах. А казаки - в черкесках с серебряными газырями. А металлурги - в орденах, как фельдмаршалы. И шахтеры радуются приплясывают. Шахтеры на съезде, как принято, - с отбойными молотками на правом плече. А доярки - с ведрами.
В перерывах - интереснейшие встречи. Знатные люди страны обмениваются опытом. Оленеводы в мехах беседуют со сталеварами. Лесорубы - с пахарями.
Писатель товарищ Шолохов с пером ходит, в перерывах присядет на ступеньку и главу книги напишет. Это ему просто дается: десять минут - и главановая. Не задумываясь. А поэт Симонов прямо на ходу стихи про войну сочиняет. Про то, как в грядущей войне Красная Армия будет Кенигсберг штурмовать: Под Кенигсбергом на рассвете Мы будем ранены вдвоем... Напишет стишок, отвлечется, с делегатами планами творческими делится. Все это называется термином особым - "В кулуарах съезда". Такая в газетах рубрика. И встречи те незабываемые расписывают журналисты-писатели, по стране разносят.
Получается, вроде вся страна наша огромная в радостном ожидании войны собралась-столпилась там, в кремлевском дворце, рассказы лучших своих людей слушает. Вот интересный человек - и сразу вокруг него делегаты стадом. Он историю расскажет. А тут еще один знатный человек - тогда вокруг него кружок слушателей. Знаменитый полярный летчик товарищ Холовановрассказывает делегатам, как на полюс летал, по морозу трескучему. Директор Норильского комбината товарищ Завенягин рассказывает, как он на том же полярном морозе добывает стране никель и медь. Удивились делегаты, в ладоши захлопали и к другому интересному человеку - послушать рассказ о том, как он за прошедший год срубил на огромных пространствах и вывез к портам три миллиона кубометров ценных пород древесины, проложил в тундре семьсот километров железнодорожных путей, построил десяток угольных шахт и теперь уголек Родине гонит.
От одного рассказчика группа - к другому. Как рыбки в подводном царстве - р-р-раз, и все разом развернулись искрящейся серебристой стайкой. А возле товарища Завенягина одна слушательница молоденькая, с парашютным значком, чуть задержалась и, глядя куда-то в сторону, весело кому-то улыбаясь, приказала: - Пройдите в комнату 205.
9.
Закрыл товарищ Берия коробочку со знаком "Почетный чекист". В ящик стола сунул. Следующему пригодится. Если в окно не выпрыгнет.
А товарища Аказиса жалко. Лаврентий Павлович Берия жалостливым был.
Хороших работников ценил. И жалел. Аказису большое будущее готовил. Из всех центровых ежовцев одного Аказиса товарищ Берия планировал оставить живым. И возвысить. Наверное, забыл товарищ Аказис, что сегодня ровно двадцать лет его работы в органах. Наверное, не ждал в такой день награждения и повышения. А может, и вправду уругвайским шпионом был, как о нем болтали? Если совесть чиста, пошто в окно ринулся?
10.
Парашютная девушка произнесла слова тихо, но отчетливо. Произнесла, как боевой приказ. Произнесла в уверенности в безусловном себе подчинении. И отошла к другой группе слушать, как молодые энтузиасты, комсомольцы-добровольцы, на Колыме золото добывают.
Улыбнулся Завенягин. Улыбнулся улыбкой сильного, уверенного в себе человека, улыбкой оптимиста-полярника, который готов давать Родине все, что прикажет, который готов любой ценой строить мосты и дороги, заводы и рудники.
А сердечко сжалось. Выдохнул глубоко, но сдержанно, чтобы внимания не привлечь: раньше надо было стреляться. Пока в комнату 205 не позвали. Был Завенягин инженером, знал математику, любил вычисления. Попав на прошлом съезде в кандидаты ЦК, статистику завел на своих собратьев - таких же кандидатов, как и сам, ревниво следил, кто из них на повышение пойдет...
Ревновать не получилось. Из 68 кандидатов ЦК на повышение пошли только шестеро, двое на своих постах остались... Остальные с горизонта стерлись, не мелькают больше. На основе простого анализа установил Завенягин, что и ему самому недолго осталось ждать приглашения пройти в комнату с каким-то там номером... Потому и решил сам в смерть уйти, приглашений не дожидаясь. Да все как-то откладывал. А какие возможности были! Директор Магнитки всегда при себе два пистолета имеет - один на ремне, другой, маленький, во внутреннем кармане. Как же директору металлургического комбинатабез пистолетов? А в Норильске ему по службе, кроме роты охраны и укрепленного неприступного особняка на скале, полагалось иметь личного оружия арсенал целый. Как же никель добывать без оружия? Какие возможности были красиво застрелиться! Теперь поздно. На съезде партии не то что пистолета в кармане иметь не положено, но и собственной авторучки. Жизнь Завенягину кончать надо. Но как? Приказала девчонка пройти в какую-то комнату 205. Не знает Завенягин, что его ждет в этой комнате. Но догадывается. Погасла улыбка оптимизма на лице, затравленным зверем на окна кремлевские оглянулся-покосился. Не выйдет: у каждого окна - по паре шахтеров. С отбойными молотками на широких плечах. Вроде посмеиваются, вроде о своем болтают, опытом трудовым делятся.
Но к окнам не допустят. И стерегут они окна не от какого-то абстрактного самоубийцы, а от Завенягина. Ибо знают: ему приказ передан. И от каждого окна - Завенягину улыбки радостно-оптимистические, мол, жизнь прекрасна и удивительна, и не надо в окошко прыгать, дорогой товарищ. Не позволим. Не допустим.
Девчонка же парашютистка, приказ передавшая, слушает рассказ усатого кавалериста, как он в 1920 году польских панов под Варшавой бил. Смеются слушатели. Как не смеяться, все знают: земля дрожала от Замостья до Варшавы, когда паны бежали от Красной Армии. А Красная Армия развернулась и победным маршем домой пошла. Зачем ей Варшава? Решили тогда Варшаву не брать. Но панам тогда дали! Ух, дали! Век не забудут. Наверное, и сейчас паны дрожат, как Замостье вспомнят! Понимает Завенягин - это только физически девчонка от него далеко, вроде отдала приказ и отошла, но если разобраться, она с ним рядом. И рассказ про бегущих панов ей интересен, но только пока Завенягин приказу подчиняется, а если не будет, она интерес к рассказу потеряет и Завенягиным займется.
Знает Завенягин: он в ее поле интереса. Она его из своей зоны внимания не выпустила...
11.
- Не спать! - сам себе командовал Рудольф Мессер. - Не спать! Он знал, что во сне беззащитен. За двое суток ему удалось поспать всего немного, в воронке. Огромные дюжие банщики трут его мочалками, косточки правят, а в голове чародеевой звон. Хочется чародею послать все к черту и закрыть глаза всего на мгновение и так их держать закрытыми. Совсем недолго. Всего минуту.
12.
На высоком посту наркома водного транспорта Ежов обнаружил странную особенность - ему вдруг перестало денег хватать, несмотря на то, что и за должность платят, и за звание. Давным-давно он знал о существовании денег и сильно в них нуждался, а потом как-то все больше от денег стал отвыкать. Не требовались деньги. Все само собой без них выходило.
Но сняли его с НКВД, и уже на следующий день обнаружил, что деньги все еще в силе, что деньги надо иметь с собой, причем невыразимую уймищу.
13.
От ванны чародей отказался. Ванна расслабляет. Душ бодрит. Потому - душ, душ, душ.
Щеки его распаренные брил тюремный цирюльник. Из коммунистов. Из тех, кому бежать в метельную ночь, в неизвестную тревожную свободу из теплой тюремной бани никак не пожелалось.
Коммунисту чародей повелел: с бритвой острожнее. И коммунист слушался.
Легко другим приказывать. А как отдать самому себе такой приказ, чтобы подчиниться? И команда такая простая: "Не спать!" И так трудно эту команду выполнить.
14.
Закрутился-замучился командир спецгруппы Ширманов. Вести из Берлина.
Много вестей. Агентура в Берлине работает. Только с сообщениями разобраться трудно. Потому как - разнобой. Если все сопоставить, выходит, что чародей Рудольф Мессер выступал в Берлине. Как всегда, с ошеломляющим успехом. Фокусы показывал, публику ответами на вопросы тешил.
Ему из зала какой-то вопрос крикнули...
До этого места сообщения агентуры в общих чертах совпадают. Однако когда выясняешь, какой именно вопрос чародею задали, то разные агентурные сети и разные агенты дали тридцать два разных варианта.
Мессер (тут все сообщения совпадают), не задумываясь, ответил на вопрос...
А после опять путаница начинается. Агентура сообщала массу ответов... И все разные. Возможных вариантов вопроса сообщили более тридцати, а возможных вариантов ответа агентура собрала больше ста. Весь Берлин болтает про чародея, про его выступление, про вопрос и про ответ. Проблема: с кем в Берлине ни заговори, каждый чародея видел, каждый на его представлении был, на том самом... Каждый клянется-божится, что сам лично слышал... И каждый свое рассказывает. Тут еще гестапо запретило про чародея болтать. Слухи, понятное дело, после такого запрещения весь Берлин переполнили через край - только про чародея и болтают. А еще афишки развесили с большой суммой за чародееву голову. Сумма больно привлекательная. Так о чем же народу германскому болтать, как не о деньгах, которые ждут того счастливца, что чародея на улице опознает...
Так что много сообщений. Поди разбери, какое правильное...
15.
Самое главное в спецпоезде товарища Берия - бронеплощадка.Так повелось, что бронеплощадку представляют открытой. Вот тут вы, золотые мои, и обмишурились. Бронеплощадка - это закрытый, полностью бронированный вооруженный вагон бронепоезда. На четырех осях. От бронепоезда один вагон броневой отцепили и впереди бериевского локомотива прицепили.
Вооружение бронеплощадки - одна орудийная башня от танка Т-35 и две маленькие башенки. В орудийной башне - пушка 76-мм и три пулемета (курсовой, кормовой и зенитный), да еще по одному пулемету в каждой пулеметной башне.
Кроме того, три ручных пулемета: на вынос или для стрельбы через амбразуры.
Экипаж бронеплощадки - 12 человек.
За бронеплощадкой - паровоз. За паровозом вагоны пассажирские: первый - для охраны и двух паровозных бригад, второй - для радиостанции, радистов, шифровальщиков и телеграфистов. Третий - для товарища Берия. Четвертый - ресторан и кухня, пятый - женский, для обслуживающего персонала. И в самом конце - платформа для двух легковых машин и пяти мотоциклов.
Комендант спецпоезда капитан государственнойбезопасности Мэлор Кабалава вызвал к себе начальника Курского вокзала и приказал указать место для поезда.
Много требований к такой стоянке: станция огромная, так вот должен стоять спецпоезд где-то в сторонке, чтобы внимания не привлекать. Лучше - если между двух составов, которые никуда не уйдут, которые спецпоезд собой прикрывать будут.
Начальник станции понятливым оказался, кивнул, место указал - в глухом тупике, на ржавых рельсах, бурьяном заросших, меж двух грязных ремонтных поездов, в которых какие-то лентяи-ремонтники спятнепробудно, как московские пожарники в 1812 году. Нет нигде крушений - ими делать нечего.
Меж двух ремонтных поездов капитан государственной безопасности товарищ Кабалава свой спецпоезд и загнал. Поезда ремонтные - грязные, обшарпанные.
Это для маскировки хорошо. Собой они, чумазые, сверкание бериевского спецпоезда заслоняют. Ремпоезда - почти вымершие, ремонтники - не то чтобы сонные, а все больше пьяные. Пьяные, но тихие. Не буянят, не орут. Им и дела никакого до спецпоезда товарища Берия нет. Ремонтники мозгами своими, мазутом забрызганными, даже и сообразить неспособны, какой важности поезд меж их поездов поставлен.
16.
Какой вопрос задали Мессеру в берлинском цирке и какой он дал ответ, в настоящее время выяснить не представляется возможным. Однакокартина вырисовывается ясно: был какой-то вопрос из зала и был какой-то ответ чародея. Ответ не понравился... Не по вкусу пришелся.
Далее снова идет разнобой агентурный, разные источники свое сообщают.
Докладывают одни, что тут же в цирке чародея и арестовали... Этот вариант казался самым правдоподобным, но опровергнут был просто - агент по кличке Зубило переслал небольшую атласную афишку: "Рудольф Мессер - враг народа и фатерланда". Если Мессер чем-то не угодил, если ляпнул не то, если его тут же и арестовали, зачем выпускать афишки и город обклеивать-поганить? Следовательно, его не арестовали сразу, он ушел, и по крайней мере несколько дней его искали.
Далее сведения снова путаются. Докладывают, что он сам сдался и попал в тюрьму, а еще докладывают, что не сдавался, а, прочитав афишки, решил устроить полиции серию больших концертов: ночами врывается в берлинские тюрьмы, собственноручно убивает собак, бьет палкой надзирателей, открывает камеры, уголовников выпускает, а коммунистов оставляет...
Стоп!...Мессер выпускает уголовников из тюрем. Если это правда, то тут можно зацепиться. Это может быть той желанной ниточкой, к нему выводящей.
17.
Николай Иванович Ежов взбежал по ступенькам величественного гранитного подъезда. Два сержанта-часовых скрестили штыки перед ним, и появившийся неизвестно откуда розовый лейтенант государственной безопасности (со значками различия капитана), глядя мимо Николая Ивановича и выше него, объявил: "Пущать не велено".
18.
Еще одно преимущество у тойстоянки капитан государственной безопасности товарищ Кабалава отметил, но никому не сказал. Преимущество вот в чем. Стоять бериевскому спецпоезду на той стоянке - неизвестно сколько времени. Может, месяц, может, два. В пятом вагоне - женщины обслуживающие томятся. Только знает товарищ Кабалава: над всем поездом он начальник, но к пятому вагону ему близко подходить не рекомендуется. И никому тоже. Товарищ Берия не любит, когда к пятому вагону приближаются. Сердится.
Потому кавказский человек товарищ Кабалава сразу стоянку оценил: кругом составы пустые, вагоны пассажирские да товарные. Никого почти вокруг... И забор. И дырка в заборе. Можно иногда проверять бдительность несения службы охранниками, да и отлучиться... На часок. Прямо за забором какие-то переулки-закоулки. И оттуда, из закоулков, через дырку девки в ремонтные поезда в гости наведываются. Девки - на любой вкус, большие и маленькие, толстые и тонкие, блондинки, брюнетки, шатенки. И все они, кавказского человека Кабалаву завидев, как-то по-особому улыбались и вроде таяли.
Ходят девки к сонным-пьяным ремонтникам, а чувствует Кабалава: помани любую пальчиком... Разве у ремонтников есть такие усы, как у Кабалавы? Перед зеркалом в командирском купе Кабалава усы щеточкой чешет...
Соперники ли ему какие-то смазчики-сцепщики изржавого поезда "Главспецремстрой-39", который справа стоит, и облупленного поезда "Главспецремстрой-12", который слева?
ГЛАВА 5
1.
Во все времена лучшим местом подготовки людей особого сорта были уединенные дачи. Не просто дачи, а дачи на территории армейских полигонов: "Стой! Стреляют!" Страна у нас большая, земли много, полигоны широкие. У больших полигонов свои преимущества. Решил, к примеру будет сказано, разыграть будущую войну между Германией и Францией - никаких тебе проблем: отметил колышками на полигоне Францию, очертил Германию, рядышком можно еще Данию, Бельгию и Голландию с Люксембургом обозначить (в натуральную, понятно, величину), и гоняй себе по полигону танки туда-сюда, никто не помешает. В то же время не будем и преувеличивать, не будем называть наши полигоны бескрайними. Края у них, понятно, есть. Только никто не знает, где именно.
Так вот, на полигоне - лес. (Опять же не бескрайний, а с краями, только никто до тех краев никогда не добирался.) Лес - сосновый. И если ехать все прямо и прямо, не сворачивая, то в какой-то момент (это неизбежно) упрешься в глухой забор. За забором - цепные псы. За забором - запущенный сад, сиреневые джунгли. В буйных зарослях - бревенчатый дом. В этом-то доме и готовят испанскую группу. Войдем.
2.
Николай Иванович Ежов захлебнулся слюной и воздухом: - Я - народный комиссар водного транспорта! Я - член правительства! Я - секретарь ЦК! Я - кандидат в члены Политбюро! Но розовый лейтенант скучающим взглядом щупал-взвешивал грудь железобетонной бабы-ударницы на соседнем фасаде, возносящейв небо железобетонный серп.
И тогда Николай Иванович бросил последний козырь: - Я - Генеральный комиссар государственной безопасности! От этих слов лейтенанта дернуло. Но совладал лейтенант с собою: не абы кого в охране Лубянки держат.
Не помог Ежову и этот козырь. Что остается? Никогда Николай Иванович Ежов не унижался до того, чтобы объяснять цель своего визита. Тем более - визита в НКВД.
Но что делать? - Товарищ лейтенант государственной безопасности, я остаюсь Генеральным комиссаром государственной безопасности, потому мне деньги зазвание причитаются. Пять месяцев я не получал получку за звание. Я просто забыл ее получать. Но она мне нужна, и она мне положена! Розовый лейтенант от такого объяснения вдруг осознал всю силу своих полномочий и несокрушимую мощь учреждения, которое ему доверили охранять. Он подтянулся и тоном, не допускающим продолжения разговора, повторил-отрезал: "Пущать не велено!"
3.
Идет Завенягин коридором. Слышит: за ним идут. Понимает: рвануть в сторону не позволят. Знает: удержат. Их трое. Жаль, застрелиться не успел.
Уже на Магнитке понял: рабоче-крестьянская власть вынуждена будет цену трудовогоподвига умолчать-урезать-упрятать. Посему руководителей строительства Магнитогорского комбината власть будет вынуждена истребить.
Просто изсоображений безопасности. А строители сами собой истребились-ликвидировались.Идет Завенягин, улыбается, а про себя матерится: зачем ждал? На что надеялся? Почему не застрелился в Норильске? Почему сегодня утром не прыгнул с верхнего этажа гостиницы "Москва"? Поднимался же на самую верхотуру... вроде видом любовался.
Если повернуть вправо, в коридор, то из говорливой толпы делегатов попадешь в тишину. Правда, не каждого сюда пустят. Пропусков тут не спрашивают, но и пройти не позволят. Два юноши-энтузиаста повышенной упитанности, ничего не объясняя и слов ненужных не произнося, просто сходятся плечом к плечу перед желающим сюда пройти и в сторону смотрят.
Народ у нас понятливый: нельзя, значит, нельзя. Знать, есть тому резон. А Завенягин таблички читает, и выходит - 205-я комната в том самом коридоре. И пошел туда...
Упитанные его как бы не заметили. Проинструктированы. Трое сопровождающих - следом за товарищем Завенягиным. Не отстают. Их тоже пропустили, документов не проверив, слова не сказав.
Повернуть в этот коридор - вроде как с базарной площади Бухары в пустой переулочек нырнуть. Никого тут. Красные ковры бесконечной протяженности.
Двери черной кожи. И тишина. Не звенящая тишина, а глухая. Красноковровая тишина.
Комната 205. Стукнул Завенягин.
- Войдите. Разрешение прозвучало не из комнаты - разрешил один из сопровождающих. Открыл Завенягин дверь. Вошел. Он ожидал увидеть все что угодно. Только не это...
4.
Страницы
предыдущая целиком следующая
Библиотека интересного