03 Oct 2024 Thu 13:00 - Москва Торонто - 03 Oct 2024 Thu 06:00   

Через состояние удовольствия человек ощущает ценность жизни, ощущение того, что жить стоит, стоит бороться за поддержание жизни. Чтобы жить, человек должен прилагать усилия для достижения важных для него целей. Удовольствие или радость являются мгновенным эмоциональным вознаграждением за успешные действия и стимулом для продолжения действий.

Далее, благодаря метафизическому смыслу удовольствия, состояние наслаждения подтверждает эффективность действий человека, его способности взаимодействовать с реальностью, достигать целей, жить. С удовольствием неразрывно связано чувство контроля над собственным существованием, точно так же, как с болью неразрывно связано чувство собственной беспомощности. Как удовольствие эмоционально влечет за собой ощущение эффективности действий, так боль эмоционально связана с ощущением неспособности что-либо сделать.

Таким образом, удовольствие позволяет человеку почувствовать, что жизнь – это ценность, и что он сам – это ценность, и таким образом служит эмоциональным топливом для человеческого существования.

Подобно тому, как механизм физического удовольствия/боли служит для человека барометром здоровья или повреждения организма, так же механизм удовольствия/боли сознания указывает на то, что служит человеку или работает против него, что полезно для его жизни, а что ей враждебно. Но человек обладает свободой сознания, у него нет врожденных идей, автоматических реакций или встроенных знаний о том, от чего зависит его выживание. Он должен выбирать для себя ценности, которые будут направлять его действия. Его эмоциональный механизм работает согласно качеству ценностей, которые он выбрал. Именно эти ценности определяют, что будет казаться человеку нужным для жизни, а что – враждебным; именно полагаясь на эти ценности, он будет искать определенных удовольствий.

Если человек совершает ошибку в выборе ценностей, его эмоциональный механизм не вносит исправлений: он не может действовать сам по себе, независимо от сознания. Если человек выбрал такие ценности, что стремление к ним приводит к уничтожению самого человека, его эмоциональный механизм не спасет его, а напротив, будет подталкивать его к самоуничтожению: человек сам установил его против себя и против фактов реальности, против собственного существования. Человеческий эмоциональный механизм подобен электронной машине: человек может запрограммировать ее, но не может изменить ее сущность; так что, если установленная программа оказалась неверной, он не сможет изменить того факта, что наиболее саморазрушительные желания будут ему необходимы. Конечно, он может изменить программу – но лишь путем изменения ценностных установок.

Основные ценности человека отражают его сознательный или бессознательный взгляд на себя самого и на свое существование.

Они являются выражением: 1) уровня и сути его самооценки или ее отсутствия; и 2) степени, до которой он считает вселенную открытой или закрытой для его понимания и действий; то есть степени доброжелательности или враждебности восприятия мира.

Таким образом, то, к чему стремится человек ради удовольствия, определяется в наибольшей степени психологически; это показатель его характера и духа. (Под «духом» я имею в виду сознание человека и его основные мотивационные ценности.

В широком смысле существует пять (пересекающихся между собой) сфер, позволяющих человеку испытать радость жизни. продуктивная работа, человеческие взаимоотношения, отдых и развлечения, искусство и секс.

Продуктивная работа – наиболее фундаментальная область из всех вышеперечисленных: через работу человек получает основное ощущение контроля над существованием – чувство собственной значимости, – которое является необходимой основой способности получать удовольствие от любых других ценностей. Человек, в жизни которого нет направления или цели, человек, у которого нет творческой задачи, вынужденно чувствует себя беспомощным и ни над чем не властным; такой человек не может чувствовать себя пригодным для жизни; а человек, чувствующий себя непригодным для жизни, неспособен ей радоваться.

Одно из основных качеств человека, обладающего пониманием собственной значимости, который воспринимает вселенную как нечто открытое для его действий, – это огромное удовольствие, которое он получает от продуктивной работы ума; его радость жизни подпитывается постоянной заботой об увеличении знаний и возможностей – думать, достигать, двигаться вперед, встречаться с новыми задачами и решать их, – ради того, чтобы иметь чувство заслуженной гордости за свою постоянно растущую эффективность.

Совсем другой дух мы обнаруживаем в человеке, который находит удовольствие преимущественно в рутинной и знакомой работе, который склонен радоваться действиям, осуществляемым в полусонном состоянии, для которого счастье состоит в отсутствии нестандартных задач, борьбы или усилий. Это дух человека, крайне мало ценящего себя, для которого Вселенная кажется чужой и смутно враждебной; человека, главной мотивацией которого является стремление к безопасности – не той, которая достигается эффективным трудом, а той, которая существует в мире, где нет необходимости эффективно трудиться.

Еще один тип духовности мы находим в человеке, для которого невыносима сама мысль о том, что работа – любая работа – может приносить радость; он рассматривает необходимость зарабатывать на жизнь как вынужденное зло; он мечтает лишь о тех наслаждениях, которые ждут его по окончании рабочего дня, мечтает утопить свой мозг в алкоголе, телепрограммах, игре на бильярде или женщинах – в бессознательных удовольствиях. Это человек, самооценка которого низка, который не считает Вселенную познаваемой и воспринимает как должное первобытный ужас, который испытывает перед ней; для которого единственное возможное облегчение и единственная идея удовольствия заключается в сумеречном дрожании чувств, не требующих от самого человека никаких усилий.

Последний тип – это дух человека, находящего удовольствие не в достижениях, а в разрушении, действия которого направлены не на повышение собственной эффективности, а на руководство теми, кто уже такой эффективности достиг: это дух человека, настолько абсолютно лишенного адекватной самооценки и настолько раздавленного ужасом перед существованием, что для него единственной формой самовыражения оказывается обрушение собственного презрения и ненависти на тех, кто не разделяет его положение, на тех, кто способен жить, – как будто, уничтожая уверенных, сильных и здоровых, он сможет обратить собственное бессилие в достижение.

Для разумного, уверенного в себе человека мотивацией служит любовь к ценностям и стремление к их достижению. Для невротика мотивацией служит страх и желание спастись от него. Это различие в мотивации отражается не только в том, каких удовольствий ищут представители обоих типов, но и в природе того удовольствия, которое они получают.

Эмоциональное качество удовольствия, испытываемого четырьмя вышеописанными типами людей, вовсе не одинаково.

Качество любого удовольствия зависит от умственных процессов, которые оно пробуждает и которыми оно сопровождается, а также от сущности ценностей, вовлеченных в него. Удовольствие, получаемое от использования возможностей собственного мышления, и «удовольствие» от бездумного существования – это совершенно разные вещи, такие же разные, как удовольствие от достижения реальных целей, от обладания подлинным чувством собственной значимости, и «удовольствие» от временного, частичного освобождения от чувства страха и беспомощности. Человек с адекватной самооценкой испытывает чистое, неискаженное наслаждение от достойного приложения своих способностей и от обладания подлинными ценностями, при этом не имея никакого представления о том затуманенном, мутном состоянии, которое они называют «наслаждением».

Тот же самый принцип применим ко всем формам получения удовольствия. Так, сравнивая человека, который ищет удовольствия от общения с компанией умных, честных и адекватно ценящих себя людей, и который сам соответствует этим высоким стандартам, с другим, который способен находить удовольствие лишь в обществе человеческих существ, не имеющих вообще никаких стандартов, среди которых он чувствует свободу быть собой, – или с таким, который может быть доволен только в окружении тех, кого он презирает, или, наконец, с человеком, который получает удовольствие, окружая себя людьми, которых он может унижать, – мы видим различия и в формах испытываемого удовольствия, и в типах мотиваций, и, конечно же, в самих человеческих характерах, раскрывающихся в этом процессе.

Для разумного, психологически устойчивого человека стремление к получению удовольствия – это стремление торжественно утвердить факт своего контроля над реальностью. Для невротика стремление к получению удовольствия – это стремление сбежать от этой реальности.

Теперь обратимся к сфере отдыха и развлечений. Например, вообразим вечеринку. Разумный человек может получать от нее удовольствие лишь в том случае, если на вечеринке действительно происходит что-то, доставляющее ему радость: например, встречи с приятными людьми, знакомства, которые ему интересны, беседы, во время которых можно сказать и услышать нечто, что стоит действительно сказать и услышать. В то же время невротик может «радоваться» вечеринке по причинам, не имеющим отношения к тому, что на ней реально происходит: он может ненавидеть, презирать или бояться всех присутствующих, может вести себя как шумный тупица и втайне стыдиться этого, но при этом чувствовать, что происходящее ему нравится, потому что от окружающих исходят флюиды одобрения, или потому, что быть приглашенным на эту вечеринку означает признание некоего социального статуса, или потому, что остальные люди выглядят веселыми, или потому, что вечеринка на целый вечер освобождает его от страха одиночества.

«Удовольствие» от пьянства совершенно очевидно представляет собой удовольствие от ухода от ответственности обладания сознанием. К этой же категории удовольствий относятся сборища, которые не имеют никакой цели, кроме как служить проявлением истерического хаоса, где гости находятся в состоянии алкогольного ступора, громко и бессмысленно болтая друг с другом и наслаждаясь иллюзией нахождения во Вселенной, где никто не отягощен целями, логикой, реальностью и ее осознанием.

В связи с этим вспомним современных «битников» – в частности, их манеру танцевать. Глядя на такой танец, вы увидите не улыбки подлинной радости, а пустые глаза, порывистые, неритмичные дерганья тел, словно лишенных центрального органа управления, но вместе с тем очень старательно – с истерическим надрывом – демонстрирующих полное отсутствие целей, смысла и мышления. Это «удовольствие» бессознательного существования.

Впрочем, можно вспомнить и более тихие варианты «удовольствий», наполняющих жизнь очень многих людей: семейные пикники, дамские посиделки за кофе, благотворительные ярмарки, отпуска, проводимые в «растительном» состоянии, – все примеры тихой скуки для всех участников, где именно эта скука становится самоценной. Для таких людей скука означает все безопасное, знакомое, обычное, привычное: отсутствие нового, возбуждающего, незнакомого, инициативного.

Что такое инициативное удовольствие? Это удовольствие, требующее подключения разума: не с целью решения конкретных задач, а для тренировки проницательности, самостоятельности суждений, внимания.

Одно из величайших удовольствий способны доставлять человеку произведения искусства. Искусство, в своем наивысшем выражении, как отражение вещей такими, «какими они могли бы быть и должны были бы быть», может обеспечить человека бесценной эмоциональной подпиткой. Но и здесь качество искусства, на которое откликается дух человека, зависит от его глубочайших ценностных установок и жизненных принципов.

Человек может искать в искусстве отражения чего-то героического, интеллектуального, осмысленного, целенаправленного, образцового, оригинального, смелого; он может стремиться получить восхищение от прикосновения к великим ценностям. Но он может искать удовлетворения и в тривиальных произведениях, которые не требуют ни умения думать, ни умения глубоко чувствовать; он может чувствовать себя уютно согретым отображением давно известного и близкого, стремясь обуздать чувство страха перед неведомым. А может быть, его душа позитивно реагирует лишь на картины, представляющие ужас и деградацию человека; его, возможно, радует мысль о том, что он не пал так низко, как уродливый наркоман или жалкая лесбиянка, о которых он читает; он предпочитает искусство, сообщающее ему, что человек – греховен, реальность – непознаваема, существование – невыносимо, и никто не может ничего в этом изменить, а значит его ужас нормален.

В искусстве заложен взгляд на существование, и именно взгляд на существование, имеющийся у человека, определяет характер произведений искусства, на которые отзывается его душа. Душа человека, чья любимая пьеса – «Сирано де Бержерак», радикально отлична от души того, кто любит «В ожидании Годо».

Среди разнообразных удовольствий, которые человек может обеспечить себе сам, наиболее значимое – это гордость: удовольствие, которое он получает благодаря собственным достижениям и в процессе формирования собственного характера. Удовольствие, которое испытывает человек от характера и достижений другого человека, – это восхищение. Наивысшее выражение самого мощного объединения этих двух эмоций – гордости и восхищения – это романтическая любовь. Торжество любви – это секс.

В наибольшей степени именно в этой сфере – в чувственносексуальных реакциях человека – его видение себя самого и бытия проявляется наиболее ясно и красноречиво. Человек влюбляется и испытывает сексуальное влечение к тому, кто отражает его собственные важнейшие ценностные установки.

Психологически чувственно-сексуальные реакции человека раскрываются в двух важнейших аспектах: в выборе партнера и в значении, которое для него имеет половой акт.

Мужчина, уважающий себя, любящий себя и свою жизнь, ощущает настоятельную потребность искать других людей, которыми он мог бы восхищаться, – искать себе духовную ровню, которую он сможет полюбить. Больше всего из человеческих качеств его привлекает самоуважение – а также незамутненное восприятие ценности бытия. Для такого человека секс – это торжественный акт, предназначение которого – воздать должное самому себе и избранной партнерше, наивысшая форма непосредственного личного переживания ценности и радости быть живым.

Потребность в таком опыте заложена в человеке природой. Но если у человека не хватает самоуважения для того, чтобы заслужить его, он пытается его сфальсифицировать и выбирает (подсознательно) партнершу, которая могла бы помочь ему в этом процессе, создать для него иллюзию значимости, которой он не обладает, и счастья, которого он не испытывает.

Таким образом, если мужчину привлекает умная, уверенная и сильная женщина – одним словом, героиня, – мы видим в нем один духовный тип; если же, напротив, он привязывается к безответственной, беспомощной вертихвостке, чья слабость дает ему возможность чувствовать себя более мужественным, перед нами предстает совершенно другой духовный тип; третий тип можно наблюдать в мужчине, который делает своей избранницей запуганную «подстилку», рядом с которой он может не бояться упреков, поскольку она полностью лишена собственных суждений и ценностей.

Само собой, абсолютно тот же принцип применим и к выбору партнера женщинами.

Сексуальный акт имеет совершенно разный смысл для человека, чье вожделение подпитывается гордостью и восхищением, для которого приносящий удовольствие личный опыт может быть ценным сам по себе, – и для человека, который ищет в сексе доказательства своей мужественности (или женственности), спасения от отчаяния, защиты от тревог или бегства от скуки.

Парадоксально, но именно те, про кого в народе говорят, что они «живут в свое удовольствие», – люди, которые, казалось бы, живут исключительно ради сиюминутных ощущений, которые стремятся лишь к тому, как бы «хорошо провести время», – психологически оказываются неспособными ценить удовольствие как факт. Живущий в свое удовольствие невротик воображает, что, копируя внешние атрибуты торжества и повторяя соответствующие телодвижения, он сможет заставить себя почувствовать, что у него действительно есть повод торжествовать.

Одна из главных характеристик человека, которому не хватает самоуважения, – и реальное наказание за его моральное и психологическое поражение – это тот факт, что все его удовольствия сводятся к бегству от двух преследователей, которых он предал и от которых на самом деле он никогда не сможет убежать: от реальности и от собственных мыслей.

Так как назначение удовольствия – дать человеку чувство собственной значимости, невротик оказывается в плену неразрешимого конфликта: он обречен по своей человеческой природе стремиться к удовольствиям как к подтверждению и отражению своего контроля над реальностью, но у него получается находить их лишь в процессе бегства от этой реальности. Именно поэтому его удовольствия оказываются «бракованными», поэтому в них он обретает не чувство гордости, самореализации и вдохновения, а чувство вины, разочарования, безнадежности и стыда. Уважающий себя человек в удовольствии обретает вознаграждение и поддержку.

Человек, испытывающий нехватку уважения к себе, обретает лишь тревогу: колеблется непрочный фундамент его фальшивой самооценки, обостряется постоянный страх, что все «строение» рухнет, и он окажется лицом к лицу с жестокой, неопровержимой, неизвестной и безжалостной реальностью.

Одна из самых распространенных жалоб клиентов психотерапевтов – на неспособность ни в чем найти удовольствие, невозможность испытать подлинную радость. Это неизбежный тупик, в который заводит человека метод получения удовольствия как бегства.

Сохранить неискаженную способность радоваться жизни способен далеко не каждый. Это огромное моральное и психологическое достижение. Вопреки распространенному мнению, это удел не тех, кто отказывается мыслить, а тех, кто неустанно познает мир и ни на секунду не теряет ясности и цельности ума. Это награда за самоуважение.

Февраль 1964 г.

Глава 7

Возможна ли жизнь без компромиссов

Айн Рэнд

Что такое компромисс? Примирение противоположных требований путем взаимных уступок. Это означает, что у обеих сторон, пытающихся прийти к компромиссу, есть определенные, важные для них, требования и определенные ценности, которые они могут предложить друг другу. А это, в свою очередь, означает, что обе стороны принимают некий фундаментальный общий принцип, на основании которого и строится их договоренность.

Прийти к компромиссу на базе обоюдно принятого основного принципа можно лишь в каких-то конкретных, частных вещах.

К примеру, продавец может спорить с покупателем о цене, которую он хотел бы получить за свой товар, и в конце концов они сходятся на той, которая оказывается где-то между первоначально установленной продавцом и той, которую был готов первоначально дать покупатель. Обоюдно принятый базовый принцип в данном случае – это принцип торговли, а именно: покупатель должен заплатить продавцу за товар. Но если одна сторона хочет получить за товар деньги, а другая хочет завладеть им безо всякой платы, ни о каком компромиссе, соглашении или дискуссии не может идти и речи; одна сторона в данном случае может лишь полностью подчиниться другой.

Невозможен компромисс между владельцем недвижимости и взломщиком; если хозяин дома предложит вору взять одну чайную ложку из набора столового серебра, это будет не компромисс, а полное подчинение – признание права взломщика на завладение чужой собственностью. Что он может предложить взамен.

А если в качестве основы для взаимодействия обе стороны принимают принцип односторонней уступки, то для взломщика завладеть и всем остальным имуществом – исключительно вопрос времени. В качестве примера подобного процесса посмотрите на сегодняшнюю внешнюю политику Соединенных Штатов.

Невозможен компромисс между свободой и государственным контролем; согласиться на «ограниченный контроль» – значит предать принцип неотчуждаемых прав личности и принять вместо него принцип неограниченной, произвольной власти государства, отдав себя в постепенное порабощение. В качестве примера подобного процесса посмотрите на сегодняшнюю внутреннюю политику Соединенных Штатов.

Невозможен компромисс по главным принципам или фундаментальным установкам. Как вы представляете себе компромисс между жизнью и смертью? Или между истиной и ложью? Или между разумом и иррациональностью.

Однако сегодня, говоря о «компромиссе», люди, как правило, имеют в виду не законные взаимные уступки или торговое соглашение, а именно предательство принципов одной из сторон – одностороннее подчинение любым беспочвенным, иррациональным претензиям. Корни этой доктрины лежат в учении этического субъективизма, согласно которому чье-то желание или прихоть – это элементарная частица морали; каждому человеку дано право высказывать любые желания и добиваться их осуществления; все желания обладают одинаковой моральной ценностью; и единственный вариант сосуществования людей друг с другом – это политика полного соглашательства и «компромисса» всех со всеми. Нетрудно разобраться, кто от такой доктрины выигрывает, а кто – проигрывает.

Аморальность этого учения – и причина, по которой термин «компромисс» приобрел в современной обиходной речи значение акта морального предательства, – кроются в том факте, что оно требует принятия всеми людьми этического субъективизма как основного принципа, главенствующего над всеми прочими принципами человеческих взаимоотношений.

Вопрос «Разве возможна жизнь без компромиссов?» обычно задается теми, кто не в состоянии провести границу между основным принципом и каким-то конкретным отдельным желанием.

Когда человек соглашается на более низкую должность, чем та, на которую он рассчитывал, – это не «компромисс». Когда наниматель указывает вам, как выполнять работу, для которой вас наняли как специалиста, и вы подчиняетесь ему – это не «компромисс». Остаться без пирожного потому, что его съел кто-то другой, – это не «компромисс».

Надежность и порядочность складываются не из верности личным субъективным прихотям, а из верности принципам разума.

«Компромисс» – это вмешательство не в чей-то комфорт, а в чьи-то убеждения. «Компромисс» заключается в осуществлении действий, которые не просто могут кому-то не нравиться, а являются для кого-то однозначным злом. Сопровождать жену или мужа на концерт, когда вас совершенно не интересует музыка, – это не «компромисс»; а вот подчинение его или ее иррациональным требованиям ради общественных условностей, мнимого религиозного рвения или демонстрации благородства по отношению к провинциальным родственникам – да. Трудиться на работодателя, с которым вы не сходитесь во мнениях, – не «компромисс»; а притворное согласие с ним – да. Согласиться с редакторской правкой рукописи, если вы видите разумную ценность замечаний редактора, – не «компромисс»; внести исправления ради того, чтобы доставить редактору или «публике» удовольствие, вопреки своим собственным суждениям и стандартам, – да.

Во всех подобных случаях оправдание предлагается одно и то же: «компромисс» – состояние временное, и утраченные цельность и надежность обязательно восстановятся – в каком-нибудь неуказанном будущем. Но нельзя исправить иррациональное поведение супруга, поддаваясь ему и провоцируя его дальнейшее развитие. Нельзя добиться победы своих идей, помогая продвигать идеи противника. Нельзя, «став богатым и знаменитым», предложить настоящий литературный шедевр поклонникам, которых приобрел, производя бульварное чтиво. Если человеку трудно сохранять верность своим убеждениям с самого начала, дальнейшая череда измен – которые лишь увеличивают силу врага, сразиться с которым у него не хватает отваги, – никак не облегчит задачу впоследствии, а наоборот, сделает ее практически невыполнимой.

В сфере морали не может быть никаких компромиссов. «В любом компромиссе между едой и ядом выиграть может только смерть. В любом компромиссе между добром и злом только зло может получить выгоду» [Рэнд А. Атлант расправил плечи]. Когда вам в следующий раз захочется спросить: «А разве возможна жизнь без компромиссов?» – переведите этот вопрос на язык его реального значения: «Разве возможно жить, отказавшись от правды и добра и подчинившись лжи и злу?» Тут-то вы наверняка ответите, что такая жизнь недопустима, – если, конечно, вы хотите получить от нее что-то, кроме растянутой на годы пытки саморазрушения.

Июль 1962 г.

Глава 8

Как можно вести рациональную жизнь в иррациональном обществе

Айн Рэнд

Я сведу свой ответ на этот вопрос к одному фундаментальному аспекту. Я назову всего один принцип, противоположный очень популярной в наши дни идее, которая ответственна за распространение зла в мире. Вот этот принцип: Человек должен постоянно выносить моральные суждения.

Ничто так не искажает и не разрушает культуру и человеческий характер, как концепция морального агностицизма – идея о том, что никто не должен выносить другим моральный приговор, что человек должен быть морально толерантным ко всему, и что добро заключается в неразделении добра и зла.

Вполне очевидно, кому выгодна такая концепция, и кто страдает от ее применения. Если вы в равной мере воздерживаетесь как от похвалы людским добродетелям, так и от обличения людских грехов, это не является свидетельством справедливости.

Ваше безразличное отношение фактически демонстрирует, что ни добру, ни злу от вас ждать нечего; и кого вы в таком случае предаете и кого поощряете.

Однако выносить моральные суждения – это огромная ответственность. Чтобы судить, нужно обладать безупречным характером; не нужно быть всеведущим или непогрешимым, нужна незапятнанная чистота помыслов, то есть полное исключение возможности даже малейшей уступки сознательному, целенаправленному злу. Судья, вынося приговор, например, по уголовному делу, может допустить ошибку, если представленные суду доказательства будут спорными, но он не может игнорировать имеющиеся доказательства, принимать взятки или допускать влияния на свое решение любых личных чувств, эмоций, желаний или страхов. Точно так же и любой разумный человек должен сохранять прямой и объективный порядок принятия решений и вынесения приговоров в «зале суда» собственного разума, где ответственность еще выше, чем в публичном процессе, потому что здесь только сам судья знает, не допускает ли он предвзятости в суждениях.

Тем не менее для суждений отдельной личности все же существует апелляционная инстанция: это объективная реальность.

Судья сам привлекает себя к ответственности всякий раз, когда объявляет вердикт. Лишь в сегодняшнем мире цинизма, индивидуализма и хулиганства люди могут воображать, что они вольны выносить любые иррациональные суждения и при этом не нести за них никакой ответственности. Но на самом деле человек судится самим суждением, которое он выносит. Вещи, которые он осуждает или одобряет, существуют в объективной реальности и открыты для независимой оценки других людей. Осуждая или одобряя, человек демонстрирует собственные нравственные качества и стандарты. Если он осуждает Америку и одобряет Советскую Россию – или же нападает на бизнесменов и защищает малолетних правонарушителей – или же поносит прекрасное произведение искусства и восхищается низкопробным мусором, – во всем этом раскрывается его собственная духовная сущность.

Именно страх перед такой ответственностью толкает большинство людей к принятию позиции огульного морального нейтралитета. Этот страх лучше всего выражается формулой: «Не судите, да не судимы будете». Но эта формула фактически представляет собой отказ от моральной ответственности: это моральный карт-бланш, который индивидуум предоставляет окружающим, рассчитывая на то, что и ему с их стороны будет предоставлен такой же.

Каждый человек, хочет он того или нет, обязательно должен принимать решения и делать выбор; если человек делает выбор, он так или иначе оперирует моральными ценностями; если в игре задействованы моральные ценности, моральный нейтралитет никак не возможен. Воздерживаясь от осуждения палача, человек становится соучастником пыток и убийств его жертв.

Моральный принцип, подходящий для данного случая, можно сформулировать так: «Судите, и будьте готовы быть судимыми».

Противоположность моральному нейтралитету – не слепое, произвольное, ханжеское осуждение любой идеи, действия или личности, которые не соответствуют настроению того, кто выносит суждение, заученным им лозунгам или скоропалительным выводам, сделанным под влиянием момента. Огульная толерантность и огульное осуждение не являются противоположностями. это два варианта одного и того же уклонения от ответственности.

Заявления типа «все люди белые», или «все люди черные», или «нет ни черных, ни белых, а все люди серые» – это не моральные суждения, а бегство от ответственности, с ними связанной.

Выносить суждение – значит оценивать конкретную ситуацию путем обращения к абстрактному принципу или стандарту. Это непростая задача; она не решается автоматически при помощи чувств, «инстинктов» или интуиции. Это задача, требующая самого точного, самого придирчивого и самого безжалостно объективного и рационального мыслительного процесса. Уловить смысл абстрактных моральных принципов несложно; но гораздо сложнее применить их в конкретной ситуации, особенно в том случае, если она связана с нравственными качествами другого человека. Когда кто-то выносит моральное суждение, позитивное или негативное, он должен быть готов ответить на вопрос «Почему?» – и аргументировать свою позицию как для себя, так и для любого разумного человека, задавшего такой вопрос.

Установка на постоянное вынесение моральных суждений не означает, что человек должен воспринимать себя миссионером, перед которым стоит задача «спасения души каждого», – равно как и того, что он должен высказывать моральную оценку любому встречному. Это означает: 1) что у человека должна иметься четко сформулированная своя собственная моральная оценка каждой личности, проблемы и события, с которыми он сталкивается; и его действия должны определяться этой оценкой; и 2) что он должен доносить свои моральные оценки до других людей, когда это разумно и пристойно.

Последнее означает, что человек не должен кидаться в неспровоцированные моральные обличения или дебаты, но должен высказываться в тех ситуациях, когда молчание может быть объективно воспринято как согласие или одобрение зла. При взаимодействии с иррациональными людьми, когда вступать в дискуссию бессмысленно, достаточно сказать просто: «Я с вами не согласен», чтобы исключить любую возможность неверной интерпретации вашей позиции. При взаимодействии с более адекватными людьми может оказаться морально необходимым исчерпывающее изложение вашей точки зрения. Но при любых условиях, в любой ситуации недопустимо позволять кому-то подвергать ваши ценности нападкам или осмеянию и при этом сохранять молчание.

Моральные ценности – стимулирующая сила человеческой деятельности. Вынося собственные моральные суждения, человек защищает чистоту своего восприятия и разумность пути, который он для себя избрал. Всегда крайне важно различать, имеете ли вы дело с нечаянным заблуждением или с осознанным злом.

Посмотрите сами, сколько людей занято тем, что пытаются так или иначе обойти факты, придумывают хитроумные логические объяснения или загоняют собственный разум в состояние слепого ступора по одной-единственной причине: из страха обнаружить, что те, с кем они взаимодействуют, – их «близкие», друзья, коллеги или политические лидеры – не просто ошибаются, а на самом деле злы. И обратите особое внимание: именно этот страх приводит к тому, что они допускают, поддерживают и распространяют то самое зло, существование которого они боятся признать.

Если бы люди не прибегали постоянно к таким недостойным уверткам, как заявления о том, что какой-нибудь презренный лжец «хочет, как лучше», что опустившийся бродяга «не может ничего поделать», что малолетний правонарушитель «нуждается в любви», что преступника «сделали таким обстоятельства», что рвущимся к власти политиканом движет патриотическое стремление к «всеобщему благу», что коммунисты – не более чем «аграрные реформаторы», история последних нескольких десятилетий – или даже веков – была бы иной.

Спросите себя, для чего любой диктатуре вкладывать деньги и усилия в пропаганду, направленную на своих же беспомощных, скованных, безгласных рабов, у которых нет никаких возможностей для протеста или обороны? Ответ: потому что даже самый забитый крепостной или невежественный варвар взбунтуется, если только поймет, что его приносят в жертву не ради какой-то непонятной «великой цели», а ради примитивного, откровенного человеческого зла.

Обратите также внимание на то, что моральный нейтралитет непременно ведет к усилению симпатии к греху и противодействия добродетели. Человек, который старательно отказывается признавать, что зло – это зло, постепенно понимает, что для него становится все опаснее признавать, что добро – это добро.

Нравственный человек становится для него угрозой, потому что он может развенчать все его увертки – особенно в тех случаях, когда речь идет об установлении справедливости и ему приходится встать на чью-либо сторону. Именно в таких ситуациях становится очевидным фатальное значение утверждений типа «Никто не является полностью правым или полностью виноватым» или «Не мне судить». Тот, кто начинает словами: «Даже в самом худшем из нас есть что-то хорошее», – далее продолжает: «Даже в самом лучшем из нас есть что-то плохое», – затем: «В лучших из нас обязательно должно быть что-то плохое», – и заканчивает.

«Лучшие из нас только усложняют другим жизнь – неужели они не могут помолчать? Не им судить!.

А потом, в одно серое утро такой человек среднего возраста вдруг понимает, что предал все, что ценил во времена далекой весны, и поражается, как же это могло произойти, но поспешно захлопывает дверь разума перед ответом, торопясь вновь убедить себя в том, что страх, который он ощущал в худшие моменты своей жизни, о которых стыдно даже вспоминать, был правильным, и что для ценностей нет места в этом мире.

Иррациональное общество – это общество моральных трусов, людей, парализованных потерей моральных стандартов, принципов и целей. Но поскольку люди, пока живы, должны как-то действовать, такое общество готово подчиниться любому, кто захочет задать ему курс. Инициатива может исходить лишь от двух типов людей: от тех, кто согласен взять на себя ответственность за установление рациональных ценностей, и от подонков, которых вопросы ответственности нисколько не волнуют.

И какой бы трудной ни была борьба, у разумного человека есть лишь один выбор, который он может сделать перед лицом такой альтернативы.

Апрель 1962 г.


Страницы


[ 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 ]

предыдущая                     целиком                     следующая