На правом берегу Днепра разворачивались -"Западные". Правда, не было у них той мощи. И танков новейших не было. И в качестве солдат они использовали просто солдат.

А войска все прибывали. Каждый день, каждую ночь, каждый час. Во время подготовки к операции "Днепр" Советская Армия была полностью небоеспособна. Ибо для укомплектования "балетных дивизий" выпускников военных училищ и академий не хватало, и поэтому к показухе были привлечены десятки тысяч офицеров Прикарпатского, Киевского, Белорусского, Прибалтийского военных округов. А округ - это группа армий. Представляешь группу армий почти без офицеров? А куда же солдат девать? На картошку.

Каждый год Советская Армия бросает на уборку урожая сотни тысяч солдат. В год великого юбилея появилась возможность бросить не сотни тысяч, а миллионы солдат. И оттого этот год рекордов был и годом рекордного урожая. К слову говоря, у нас в любой год урожаи рекордные. Только некому их убирать.

Такое вольное обращение советского Генерального штаба с офицерами и солдатами наиболее мощных военных округов, противостоящих агрессивному блоку НАТО, еще раз подтвердило идею, что в Генеральном штабе в агрессивность НАТО не очень верят.

Знаешь, как танки под водой ходят? Если нет, я тебе расскажу. Танк герметизируют, а на башню устанавливают трубу. По этой трубе воздух всасывается в боевое отделение, а оттуда поступает в силовое отделение, в двигатель. Выхлопные газы выталкиваются двигателем прямо в воду. Перед входом в воду водитель настраивает специальный прибор - гирополукомпас на любой предмет на другом берегу. Стрелка прибора под водой показывает водителю направление на этот ориентир. А на берегу, кроме того, командный пункт устанавливается, который следит за движением каждой втягивающей трубы еще над поверхностью воды. В случае чего командный пункт помогает по радио водителям точно поддерживать направление движения под водой: "212-й, левей, левей... твою мать". Если двигатель заглохнет под водой, то водолазы зацепят танк тросами и тягачи выдернут его обратно на берег. Вот и вся наука. Беда в том, что танк, каким бы тяжелым он ни был, все же пузырь с воздухом. И оттого его сцепление с грунтом под водой гораздо меньше, чем на суше. Да и дно реки - тоже не укатанный грунт. Оттого вождение под водой требует большой практики: чуть сильнее прижал рычаг поворота, а танк уже и затанцевал под тобой, повернулся черт-те знает куда. С танком на бетоне такие же фокусы происходят. Водитель привык всем телом на рычаг давить. А на бетоне чуть придавил - вот танк и в кювете. Вон их сколько в Чехословакии по откосам валялось!

Солдату вдалбливают, что лучше под водой рычагов и не касаться. Идет танк криво, и хрен с ним. Авось выберешься на другой берег. А ежели и касаться рычагов, то самую малость. Объясняй не объясняй, а он все давит корпусом, как привык. В моей более поздней практике один довольно толковый солдатик, который даже и по-русски понимал, гонял танк под водой час десять минут при переправе через речушку метров шестьдесят шириной. Вначале он танк развернул против течения. Ему влево командуют, он тогда танк по течению развернул - все он вдоль реки ходил, никак поперек встать не мог. Это еще и от скорости такое идет: сбросить оборотов никак нельзя - двигатель захлебнется. Так он и крутился: по течению, против него, пока наконец не выбрался на тот же берег, откуда он и вошел в воду. Пока он "танцевал" в воде, две роты батальона его дожидались, в воду не могли зайти, а одна рота, которая переправилась до него, конечно же, посредниками была списана, так как не имела никакой поддержки.

На учениях "Днепр" такие "танцы" были противопоказаны. Поэтому всех толковых солдатиков заменили офицерами и инструкторами-сверхсрочниками.

Но Днепр - великая украинская река. Это не Ворскла и не Клязьма. И предстояло форсировать Днепр не танковым батальоном, а одновременно четырьмя армиями. В то время в каждой общевойсковой армии насчитывалось по 1 285 танков, а в каждой танковой армии - по 1 332 танка. В составе нашего Фронта была одна Танковая и три общевойсковые Армии, то есть 5 187 танков. И вся эта армада должна была переправиться через Днепр под водой в считанные часы. И все это на глазах Политбюро, а самое главное - на глазах наших дорогих иностранных гостей, которых Политбюро специально пригласило, дабы их попугать несокрушимой мощью Армии-освободительницы.

Мало того, у самых правительственных трибун было решено не просто переправлять танки, но и артиллерию перетащить по дну, на буксире танков.

А если кому под водой плохо станет? А если у одного танка двигатель захлебнется? А если один-другой танк вдоль по течению пойдет? А если они сталкиваться начнут. А если буксируемые артиллерийские орудия под водой сцепятся? Что тогда? Что братья зарубежные о нашей мощи подумают? То-то, думать надо.

Думали, думали. Придумали. Мостить дно реки.

Пока тысячи офицеров тренировались, тысячи солдат именно мостили дно на участках переправ. Тысячи тонн стальной арматуры и сеток были уложены под водой. А по краям каждой подводной, невидимой с берега дороги укладывались железобетонные плиты, образуя барьеры, как отбойные брусья на автостраде. Стальные решетки на дне давали танкам более надежное сцепление, а бетонные барьеры не давали танку сойти с дорожки. Танки катились, как по желобу. Таких желобов было построено не менее сотни. Сколько на то потрачено стали, бетона и человеческого труда, мне неизвестно. Известно только, что по производству легковых автомобилей Советский Союз никак Испанию обогнать не может.

Забегая вперед, скажу, что пять тысяч танков, большинство из которых имело в дополнение и по артиллерийскому орудию на крюке до восьми тонн весом иногда, переправились через Днепр без единого происшествия, чему зарубежные братья немало удивлялись. Мало того, советские маршалы на трибуне во время форсирования не бледнели, не краснели, за маршальские свои звезды не тряслись и наперед были уверены, что происшествий не будет и не может быть. Кстати, войска других наступающих фронтов переправляли свои танки просто по мостам и на паромах. Когда иностранные гости не видят, это допускается.

На строительстве этих самых подводных секретных переправ я встретил своего друга Юрку Соловьева, который окончил училище годом раньше меня.

- Юрка, ты ли это?

- Витька, прохвост, здравствуй!

- Как жизнь? Куда тебя черти занесли?

- Черти занесли в Белоруссию в 7-ю гвардейскую танковую армию. А жизнь - как генеральский погон.

- Это еще как?

- Углы да зигзаги и ни одного просвета.

- До каких высот дослужился?

- Командир батальона! А Сашку Старкова помнишь?

- Как не помнить!

- Он у меня начальник штаба. По выпуску мы оба роты получили: нехватка офицеров. А теперь из-за этого балета вообще всех офицеров забрали. Во всем батальоне нас двое осталось офицеров. Я командую, а Сашка штабом правит. Рядовой Абдухмаев!

- Я, товарищ лейтенант!

- Начальника штаба батальона ко мне.

- Есть!

- А ты, Витя, до каких высот дослужился?

- Наводчик орудия в танке! - четко представился я.

Мы расхохотались. Чисто чеховская ситуация. Только оба мы тонкие. Опять же не скажешь, кому лучше: кто на должности подполковника сидит, батальоном командует, или тот, кто на должности младшего сержанта ручки орудийные крутит. У него сотни людей в подчинении, ответственность громадная. А у меня никакой ответственности. А получаем мы одинаково: оба лейтенанты. Прибежал Сашка Старков. Мы обнялись.

- Ну что, командир,- Сашка флягу достает,- пригласим орудийного наводчика? Он как раз третий.

- Разливай!

Выпили. Еще выпили. Выпили за мои первые офицерские звезды. Выпили за наши будущие звезды. Выпили за их батальон. Потом за мою новейшую 125-мм пушку и за новый танк "Т-64". Счастья ему пожелали. Потом просто так выпили.

- Как же вы, братцы, с батальоном справляетесь? Эту банду в руках не удержишь, когда и все офицеры на местах. Как же вы вдвоем-то?

Они переглядываются хитро. Смеются.

- А никак мы порядок не поддерживаем. За нас троечка работает.

- Неужто?

- Точно. Как всех офицеров прибрали, кого к арабам, кого в "балет", кого на урожай, так в дивизиях полевые трибуналы ввели. Что ни неделя, одного минимум Ахамбека трибуналом судят, в дисбат ссылают. Ты только на них полюбуйся...

Действительно, солдаты работали. Не то чтобы упорно, но работали, пока командиры на песчаном бережку в ивняке Ивашку Хмельницкого через горлышко потягивали.

- Ты, Витя, к нам заглядывай. У нас запасы неистощимые.

- И не зазнавайся, наводчик, кончится "балет", и тебя на роту поставят. Хлебнешь тогда командирского лиха.

Слухи по лагерю идут невероятные. Победные. Израиль пал! А приемника ни у кого не было. Вечером маленький шепелявый приемник у пехотных офицеров обнаружили. Мы к ним всей гурьбой. У пехоты веселье. После утомительного дня тренировок они уже перышки почистили. Уже и выпили немного. Песни у них старинные лихие звенят:

 Эх, яблочко, куда ты. котишься?

 В ГубЧК попадешь - не воротишься...

И сотня глоток в припев:

 Эх яблочко оловянныя,-

 Советская власть - окоянныя.

- И не боитесь?

Глаза у пехотного офицерика добрые, масляные, с лукавыми чертиками.

- А у нас художественная самодеятельность, пьесу про проклятых махновцев, чтоб им неладно, ставить будем.

Такой свободы нравов, как в Киевском общевойсковом командном училище, я нигде по Советской Армии не встречал. Выпускники этого славного заведения держат признанное первенство по количеству переводов на Запад. С ними у нас был задушевный контакт, несмотря на разницу в цвете погон.

- Тише, бояре, начинается... Приемник пошипел и начал: "Сегодня товарищ Брежнев встретился в Кремле... Вести с полей..."

- Попомните слова мои... Что-то там боком выходит... Наши советчики насоветовали...

- Тихо ты, пророк хулев...

Но приемник не спешил сообщать о победе на Ближнем Востоке: "Навстречу славному юбилею..."

- А я, бояре, бороду на отрез даю, что это пиз... ц. "Нефтяники Татарии, встав на трудовую вахту..."

- Неужели и вправду...

"... за рубежом..."

- ТИХО!!!

"... Сегодня товарищ Фидель Кастро..."

Тут уж не выдержали все, и в адрес лохматого героя ударил фонтан пожеланий и советов на самом высшем уровне армейского матерного красноречия. И пока что-то говорили о лохматом революционере, в его адрес были высыпаны рецепты решительно всех половых извращений, включая и те, о которых Фидель Кастро и подозревать не мог.

"К событиям на Ближнем Востоке... ожесточенные бои... мужественное сопротивление... Газа... Эль-Ариш... солидарность... "

Коротко и непонятно. Ни цифр, ни фактов. Главное, хрен его знает, где этот Ариш находится, на чьей территории, как далеко от границы.

- Карта у кого есть?

- Может, в село на бронетранспортере смотаться? Там в школе глобус должен быть.

- Давай!

- Если сказали "солидарность", то это конец.

- Ну какой же конец? Танков же наших там тысячи, а советников и того больше.

- Что ты на советников гнешь? Все советники, как наш командир дивизии. Ни на что не способны. Даже учения толком не могут провести. Только показуха.

Привезли глобус. Маленький совсем. Эль-Ариша на нем не было. Да и Израиль трудно было найти. Мы успокоились. Даже на глобусе арабское превосходство было явным.

Однако и на следующий день радио не принесло радостного сообщения об освобождении Тель-Авива. В радиосообщениях появилась тревожная нотка: израильская авиация бомбит мирные города и села, школы и больницы. Если мирных людей стреляют в Будапеште или в Новочеркасске, то радио никогда к солидарности не призывает, а тут вдруг вспомнили о миролюбии арабов. К чему бы? Если столицу Израиля не взяли в первый день, если и на второй день ее не взяли, то в нашем военном планировании что-то не так. За такое планирование нашего начальника Генерального штаба и судить бы можно было.

Сообщения были туманны и противоречивы. Ясно было, что арабские войска столицу Израиля еще не захватили, ясно также, что они не у ее стен. Об этом немедленно сообщили бы. Если так, то где тогда арабские войска? Если они пересекли границу, то немедленно должны оказаться у Тель-Авива: государство-то крошечное.

- Ах, если бы арабам "Т-64" дали!

- Чепуху говоришь. Если наши советники с "Т-55" не могут справиться с допотопными "Шерманами", то ты тут уж ничем не поможешь. Это во-первых. А во-вторых, хреновый танк "Т-64".

Мысль эта давно в каждой голове созрела, да только каждый не только об этом говорить не желал, но и себе в том признаться боялся.

С танком "Т-64" наше знакомство состоялось перед самым выпуском из училища, когда новую машину ночью, укутанную брезентами, привезли и спрятали в закрытый ангар. Знакомство было мимолетным, но мы полюбили новую машину с первого взгляда. Пушка 125 мм калибром - самая мощная в мире. Ни один танк мира никогда не имел ничего подобного. Мало того, что она сверхмощная,- она к тому же и с автоматическим заряжением. Этого тоже не имел ни один танк. Начальная скорость снарядов - чудовищная, а скорострельность пушки немыслимая. Ее снаряды срывали башни с танков-мишеней и бросали их на десятки метров. А ведь танковые башни по 8, а то и 12 тонн весом.

Сейчас мы познакомились с 64-м ближе, и наши восторги понемногу угасли. Сверхмощная пушка была неточной. В погоне за начальной скоростью снарядов конструкторы сделали ее не нарезной, а гладкоствольной, как и в "Т-62". Мощь была куплена ценой точности. Было от чего материться: сверхмощная пушка, которая в цель не попадает!

Гусеницы на танке были тоже принципиально новыми. На всех предшествующих танках их через каждые 2 000 км меняли. Теперь они выдерживали 10 000 км. Беда в том, что эти гусеницы постоянно сваливались. Представь себе боксера, у которого во время решающего поединка постоянно трусы сваливаются.

А двигатель был совсем плохим.

Для обслуживания нашего танкового полка было прислано несколько бригад рабочих и инженеров с Харьковского завода имени Малышева, который официально выпускает тепловозы, а не официально - танки. Рабочие и инженеры работали ночами, но устранить дефекты, заложенные в самой конструкции, они, конечно, не могли, хотя и старались на совесть.

Последние известия следующего дня положили конец всем сомнениям. Диктор бодро сообщил о решительном отпоре, оказанном израильским агрессорам.

Если Израиль обозвали агрессором, значит, бои идут на арабских территориях. Диктор как-то забыл сказать, что между Египтом а Израилем находились войска ООН и что Израиль перепрыгнуть через них не мог, убрать эти войска он тоже не требовал. Пока враги были разделены нейтральными силами, драка просто не могла начаться. Эти силы убрали при самом активном участии СССР. Как же Израиль стал агрессором?

В подобных случаях ни офицеры, ни генералы, которые непосредственно не связаны с происходящими событиями, никакой дополнительной информации не получают. О солдатах, а тем более о населении я не говорю. Слушаешь радио, "Правду" читаешь - довольствуйся. Никакого разбора ошибок после подобных операций не производится. Только политзанятия, только закрытые партийные письма. Понятно, что политическое руководство пытается оправдаться. Но мы же профессионалы. Нам не политический, а военный разбор нужен: что нового в тактике было, как управление войсками обе стороны организовывали, как осуществлялось планирование и взаимодействие. Как было достигнуто сосредоточение сил на решающих направлениях, как работали службы маскировки и дезинформации, какими приемами и способами удалось добиться внезапности. Ничего этого с нами не разбирали. Закрытое партийное письмо дало четкий ответ на все вопросы: арабы не вояки.

На том интерес к поражению иссяк. И никто не возвращался к вопросу о том, знал ли наш Генеральный штаб о том, что они не вояки? Если знал, то зачем давал столько вооружения? Зачем столько советников там держали? Если не вояки, зачем на их военную мощь ставку делать? Можно же миром было вопросы решать. И войска ООН тот мир гарантировали. Если не вояки, так зачем тогда войска ООН отводить? Ведь "голубые каски" этих самых невояк от агрессии защищали! А может, наш Генеральный штаб не знал, что они не вояки? Держал там тысячи своих полковников и не понял, что не будет из этого толку? Грош цена такому Генеральному штабу.

А может быть, арабских офицеров не в наших академиях учили? А может быть, все планы войны не в нашем Генеральном штабе составлялись? Нет. Все в арабских армиях делалось по советским образцам и довольно точно. И показуха была такая же. За это, впрочем, не ручаюсь. Перещеголять непобедимую Советскую Армию вряд ли кому удастся в этой области.

Единственное изменение для нас, которое последовало после арабо-израильской войны 1967 года,- это то, что танки "Т-64" у нас забрали... Мы получили наши любимые "Т-55". Этот скромный труженик войны не имел сверхмощной пушки, да зато точно гвоздил по целям. Башни он, конечно, не срывал, но убивал уверенно. И трусы у него не сваливались.

Решение не показывать "Т-64" имело, конечно, глубокий смысл. Если показать его, то выйдет, что "Т-62" не есть новейший танк Советской Армии, а великолепный танк "Т-55" и вообще старик. Это могло навести арабов на мысль, что то, что им давали,- старье. Значит, не они виноваты в поражении, а устаревшая техника. Это было, конечно, не так. В тот момент "Т-55" был основным советским танком, и арабы его имели (правда, упрощенный экспортный вариант). "Т-62" составляли в Советской Армии в тот момент не более 10% всего танкового парка, а "Т-64" только вошел в серию, но имел множество недостатков и по-настоящему боевым танком еще не мог считаться. Как бы то ни было, его забрали и не показывали. Кстати сказать, выпускавшийся весьма крупными сериями "Т-64" так никогда и не появился на Красной площади. Боялись, что может закапризничать. И только созданный много лет позже "Т-72" - надежная, грозная и неприхотливая машина - был показан на Красной площади ровно через десять лет после несостоявшегося дебюта "шестьдесятчетверки".

Получив "Т-55", мы были поставлены в глупое положение. Теоретически мы тратили свое время, якобы изучая новый танк. За тем нас тут держат, за то деньги большие платят. Но новые танки забрали. За что мы деньги теперь получаем?

С этим вопросом мы к командиру полка обратились.

- Не обращайте, ребята, внимания на пустяки,- говорит он.- Платят деньги, и немалые, ну и радуйтесь.

Мы успокоились. Однако тот же вопрос подняли финансисты. Платить деньги задаром никому не положено. Офицер должен или командовать (мы никем не командовали), или находиться на переподготовке (обучение в академии, на курсах и пр.). Эта статья к нам не подходила, после того как мы получили "Т-55", который изучали много лет. Как утрясли вопрос, не знаю. Но деньги нам по-прежнему платили. А числились мы в разряде "переподготовка". За показуху, наверное, и платили. За балет.

Интенсивность тренировок между тем нарастала. Каждый день, без выходных и отпусков, на громадной территории готовится небывалый спектакль. Каждый солдат (переодетый офицер) изучает свою задачу: прыжок с бронетранспортера у этого кустика, девять шагов вперед, автоматная очередь, тринадцать шагов еще, вон моя мишень, еще очередь, вон мишень соседа справа, если он не поразил, с этого места я помогаю ему, а вот тут танк влупит бронебойным, и еще раз, и еще.

Учения готовились, видимо, не один год, и когда мы приехали на подготовку, то каждому была выдана папка с ролью, в которой не только каждый шаг расписан, но и каждое дыхание:... семь шагов вперед, тут будет вспышка, дыхание затаить, глаза закрыть, противогаз надеть, резкий выдох, короткая очередь из автомата. Так было в пехоте, так было и у нас, и у артиллеристов, и у десантников, и у всех прочих.

...Танк выходит из воды,- герметизацию ствола пробить бронебойным выстрелом, сброс трубы, орудие и башню со стопоров, орудие вниз, сейчас появятся четыре вражеских танка вон за той березкой; сосредоточенный огонь всей ротой; моя цель самая левая, после ее поражения огонь переносить на ту, что правее, если и она поражена, еще правее...

Уже через неделю после нашего прибытия в лагерь каждый должен был сдать устный экзамен на знание роли. Все часы, минуты и секунды, когда, где и какая цель появится, расстояние до нее, ее скорость и угол движения. Каждый из десятков тысяч людей знал точно наперед вое действия противника, состав его сил и средств, все его хитрости.

После теоретического экзамена начались практические тренировки. Вначале каждый сам проходит все поле, отрабатывая мельчайшие детали своих действий. Каждый танкист в этом случае идет только пешком. Затем начинается сколачивание отделений и экипажей.

Нас четверо: водитель-инструктор и трое офицеров: командир, наводчик и заряжающий. Вновь пешком идем через поле, километров 10 - 12.

К о м а н д и р. Тут я подам команду: "Ориентир - 2, левее - 100, танк, уничтожить".

Н а в о д ч и к. Я кричу: "Бронебойный".

З а р я ж а ю щ и й. Я бросаю снаряд на досылатель.

Страницы