Юджин Петтингилл таскал на ненадежных старческих ножках внушительный отель на Парк-авеню, сгибаясь под тяжестью модели и возраста, поблескивая стеклами очков из-под величественной башни. Два остряка устроили дуэль, бодая друг друга в живот знаменитыми шпилями, – достопримечательностью города, – которые приветствуют океанские корабли на подходек порту. Всяк веселился от души.
Многие архитекторы, в особенности Этельстан Бизли, с неприязнью отзывались о Говарде Рорке, который не появился, хотя был приглашен. Ожидали, что он явится в обличий дома Энрайта.
Доминик остановилась в холле и посмотрела на дверь с надписью «Говард Рорк, архитектор».
Раньше ей не доводилось бывать здесь. Она долгое время сопротивлялась, прежде чем отправиться сюда. Но ей непременно нужно было увидеть место, где он работает.
Когда Доминик назвала себя секретарю, та удивилась, но доложила о ней Рорку.
– Проходите, мисс Франкон, – сказала она.
Рорк улыбнулся ей, когда она вошла, улыбка была едва обозначена, в ней не было удивления.
– Я знал, что ты когда-нибудь появишься здесь. Хочешь, чтобы я показал тебе контору?
– Что это? – спросила она.
Его руки были перепачканы глиной; на длинном столе среди множества незаконченных эскизов стояла модель здания из глины – грубый эскиз из террас и линий.
– «Аквитания»? – спросила она.
Он кивнул.
– Ты всегда так работаешь?
– Нет, не всегда. Иногда. Тут мне приходится решать сложную проблему, так что я хочу поразмыслить и прикинуть разные варианты. Возможно, это будет мое любимое сооружение – с таким трудом оно дается.
– Пожалуйста, продолжай. Я хочу посмотреть, как ты работаешь. Ты не возражаешь?
– Ничуть.
Через минуту он забыл о ней. Она сидела в углу и следила за его руками. Они лепили стены. Она видела, как он смял часть модели и начал лепить снова, медленно и терпеливо, с поразительной уверенностью. Она видела, как его ладонь сформировала длинную, прямую плоскость, видела, как ребро сооружения возникло в движении его кисти, прежде чем воплотиться в глине.
Она поднялась и подошла к окну. Далеко внизу городские здания выглядели не больше модели на столе. Ей вдруг показалось, что она видит, как его руки лепят очертания зданий, круша и вновь созидая город – фасады его зданий, дворы и крыши. Забывшись, она водила пальцем по стеклу, следуя линиям будущего здания, уступами поднимавшегося к небу. Она физически ощущала поверхности здания – ощущала за Говарда и вместе с ним.
Она повернулась к нему. Он стоял, склонившись над моделью, на лицо упала прядь волос. Он смотрел не на нее, а только на глину, обретающую форму под его пальцами. Ей вдруг показалось, что она видит, как его руки скользят по телу другой женщины. Ослабев, она прислонилась к стене, ощущая неодолимое физическое наслаждение.
В начале января, когда первые стальные колонны уже поднимались там, где должны были вырасти деловой центр Корда и гостиница «Аквитания», Рорк работал над проектом храма.
Сделав первые наброски, он вызвал секретаршу:
– Разыщите мне Стивена Мэллори.
– Мэллори, мистер Рорк? Кто это? А, скульптор-стрелок.
– Стрелок?
– Он ведь стрелял в Эллсворта Тухи, не так ли?
– В самом деле? Ну да, конечно, стрелял.
– Именно он вам нужен, мистер Рорк?
– Именно он.
Два дня секретарша обзванивала картинные галереи, торговцев произведениями искусства, архитекторов, редакции газет. Никто не знал, где находился Стивен Мэллори и что с ним сталось. На третий день она доложила Рорку:
– Я разыскала адрес, по которому, как мне сказали, его можно найти в Гринич Виллидж. Телефона нет.
Рорк продиктовал письмо к Мэллори с просьбой позвонить в контору.
Письмо не вернулось, но неделя прошла без ответа. Потом Стивен Мэллори позвонил.
– Алло, – произнес Рорк в трубку, когда секретарша переключила телефон на него.
– Говорит Стивен Мэллори, – произнес молодой, четкий голос, оставляя нетерпеливые агрессивные паузы между словами.
– Я хотел бы встретиться с вами, мистер Мэллори. Не могли бы вы прийти ко мне в контору для разговора?
– Зачем я вам нужен?
– Речь пойдет о работе. Я хочу, чтобы вы выполнили скульптурные работы для здания, которое мне заказано.
Последовало долгое молчание.
– Хорошо, – сказал Мэллори. Голос, звучал тускло. Он добавил: – О каком здании речь?
– Храм Стоддарда. Возможно, вы слышали…
– Да, слышал, что вы взялись построить его, – кто об этом не слышал? Вы готовы платить мне столько же, сколько агенту по связям с прессой?
– Я не оплачиваю никаких агентов. Вам я буду платить, сколько вы запросите.
– Вы знаете, что это не будет много.
– Когда вам удобно прийти ко мне?
– Да что там, как скажете. Вы ведь знаете, что я не занят.
– Завтра в два часа?
– Хорошо. – Он добавил: – Мне не нравится ваш голос. Рорк рассмеялся:
– А мне ваш нравится. Ну ладно, оставим это, жду вас завтра в два.
– Ладно. – Мэллори повесил трубку.
Рорк сделал то же и ухмыльнулся. Но усмешка тотчас исчезла, он уставился на телефон в серьезной задумчивости.
Мэллори в срок не появился. Прошло три дня. Никаких известий. Тогда Рорк лично отправился на его поиски.
Мэллори снимал жилье в обветшавшем старом доме из бурого песчаника. Он был расположен на неосвещенной улице, пропахшей ароматами рыбного рынка. На нижнем этаже дома по обеим сторонам узкого входа размещались прачечная и сапожная мастерская. Неряшливо одетая хозяйка дома ответила на его вопрос: «Мэллори? Пятый этаж, со двора», – и, не выказав никакого интереса, отправилась к себе, шаркая ногами. Рорк поднялся по просевшей деревянной лестнице, освещенной редкими лампочками, натыканными здесь и там среди труб. Он постучал в почерневшую дверь.
Дверь отворилась. На пороге стоял худой широкоплечий молодой человек с растрепанной шевелюрой. У него был крепкий рот с упрямой нижней губой и глаза, выразительнее которых Рорку не доводилось видеть.
– Что вам надо? – резко спросил он.
– Вы мистер Мэллори?
– Да.
– Я Говард Рорк.
Мэллори засмеялся. Он прислонился к косяку, перекрыв рукой дверной проем и не собираясь отступать в сторону. Он был заметно пьян.
– Ну и ну! – сказал он. – Собственной персоной.
– Можно войти?
– Зачем?
Рорк присел на перила:
– Почему не пришли в назначенное время?
– Вы о встрече? Тут такое дело, – с серьезным видом начал Мэллори, – я действительно собирался прийти и даже направился к вам, но по дороге на глаза попалось кино, показывали «Две головы на одной подушке». Я и зашел, я просто обязан был посмотреть «Две головы на одной подушке». – Он расплылся в улыбке, опершись рукой на дверной косяк.
– Будет лучше, если мы войдем, – спокойно сказал Рорк.
– А что, можно и войти.
Жильем ему служила узкая, как нора, комната. В углу стояла неприбранная кровать, кругом в беспорядке валялись старые газеты, одежда. Там же стояла газовая плита. На стене в рамке висел пейзаж: какая-то нездорового коричневого цвета лужайка с овцами. Никаких эскизов, рисунков, статуэток – никакого намека на профессиональные занятия жильца.
Рорк сбросил с единственного стула книги и сковородку и уселся. Мэллори остался стоять перед ним, слегка покачиваясь и ухмыляясь.
– Вы поступаете неправильно, – сказал Мэллори. – Так дела не делают. Здорово вас должно быть поджимает, если вы бегаете за скульптором. А делать-то надо иначе: вы договариваетесь со мной о встрече у вас, и, когда я прихожу к вам первый раз, вас нет на месте. Во второй раз вы заставляете меня дожидаться часа полтора, потом появляетесь в приемной, жмете мне руку и спрашиваете, знаю ли я Вилсонов из Подунка, говорите, как мило, что у нас есть общие знакомые, но сегодня вы ужасно торопитесь, однако через какое-то время пригласите меня на ленч, и тогда мы потолкуем о деле. Далее вы выжидаете пару месяцев, а потом уже даете мне заказ. Однако затем вы мне говорите, что у меня ничего не получилось, и что вообще я мало чего стою, и что это было ясно с самого начала, и выбрасываете мою работу на помойку. Наконец вы нанимаете Валериана Бронсона, и он выполняет заказ. Вот так делают дела. Только на этот раз все по-другому.
Между тем его глаза напряженно изучали Рорка, и это был уверенный взгляд профессионала. Постепенно из его речи исчезла пьяная бесшабашность, и, в конце концов, осталась лишь мрачная решимость последних фраз.
– Да, – откликнулся Рорк. – Все по-другому.
Молодой человек молча стоял и смотрел на него.
– Так вы Говард Рорк? – наконец продолжил он. – Мне ваши постройки нравятся. Вот почему я не захотел встречаться с вами. Чтобы меня впредь не тошнило, когда я буду на них смотреть. Мне хотелось и дальше думать, что их возвел человек, который их достоин.
– А если так оно и есть?
– Так не бывает.
Но он присел на край скомканной постели и, наклонившись вперед, без смущения изучающе смотрел на Рорка, взвешивай, как на весах, все детали его внешности, голоса и поведения.
– Послушайте, – заговорил Рорк очень отчетливо, взвешивая каждое слово, – я хочу заказать вам статую для храма Стоддарда. Найдите лист бумаги, и мы с вами сейчас составим контракт, в котором будет сказано, что я обязуюсь выплатить вам миллион долларов неустойки, если найму другого скульптора или откажусь использовать вашу работу по назначению.
– Можно говорить нормально. Я не пьян. Не настолько. Я все понимаю.
– И что же?
– Почему вы выбрали меня?
– Потому что вы хороший скульптор.
– Это неправда.
– Что вы хороший скульптор?
– Что вы выбрали меня по этой причине. Кто посоветовал вам обратиться ко мне?
– Никто.
– Кто-нибудь из женщин, с которыми я спал?
– Я не знаю, с кем вы спите.
– Туго с деньгами?
– Нет, меня финансируют без ограничений.
– Из жалости?
– Нет. Почему я должен вас жалеть?
– Хотите получить рекламу в связи с моим покушением на Тухи?
– О Боже! С какой стати?
– Тогда что же?
– Почему вы вытаскиваете на свет какую-то чушь вместо очевидной причины?
– А именно?
– Мне нравятся ваши работы.
– Ну конечно. Все так говорят. Так нам положено говорить и верить сказанному. Представьте, что было бы, если бы не такие утеплительные сказочки. Ну хорошо, вам нравятся мои работы. А настоящая причина?
– Мне нравятся ваши работы.
Мэллори заговорил серьезным, трезвым голосом:
Страницы
предыдущая целиком следующая
