Давайте же на мгновенье допустим, что вся эта история – чистой воды правда. Что же получается? Под большим секретом, сын Сталина рассказал Жукову нечто такое, что никому рассказывать не следовало. А Жуков растрепал на весь свет.
Да не просто так, а в печатном виде с переводом на все мыслимые языки. Мы-то знаем: Сталин – зверь, Сталин – урка, Сталин – убийца. И все же он Верховный Главнокомандующий в самой кровавой войне в истории человечества. Хоть что-нибудь святое должно остаться.
Но Жуков и тут мстительно гадит, рассказывая историю, которую ему сообщили под большим секретом.
Если весь этот сюжет – чистая правда, тогда выходит, что Жуков – трепач и сплетник.
В декабре 1942 года Жуков лично руководил операцией в районе Ржева. Для грандиозного наступления были сосредоточены 33 армии, в том числе 23 общевойсковые, 3 ударные, 1 танковая, 4 воздушные и 2 резервные, не считая отдельных корпусов, дивизий, бригад, полков и сотен тысяч солдат маршевого пополнения. Жуков бросил в сражение 3290 новейших танков, более тысячи самолетов, 24 тысячи орудий и минометов.
Жуков операцию запорол.
Жуков сжег миллионы снарядов и сотни миллионов патронов.
Жуков потерял почти все танки и сотни самолетов.
Потери войск – 215 тысяч убитых, искалеченных и раненых. При нулевом результате. Это сражение превосходило все, что знала мировая история.
Жуков не просто его участник, а главный инициатор, организатор, вдохновитель и руководитель. Об этом грандиозном сражении и о своей роли в нем великий стратег начисто забыл.
А сталинское падение с арабского жеребца он хорошо помнит и смачно описывает.
Хотя сам падения не видел.
Вот вам цена шедевру военной мемуаристики: про грандиозные операции стратег рассказывать не стал, а передавать пересуды – пожалуйста.
Что же важнее для кремлевской пропаганды: сражение под руководством Жукова или пустяковый эпизод из жизни Сталина, который известен только по сплетням?
Важнее сплетня.
Ибо она подпирает главный устой всей коммунистической идеологии: войну Советский Союз якобы выиграл, Сталин якобы верил в победу и радовался вместе со всеми. На радостях даже и парад помышлял принимать, да только чуток у него не получилось…
6
В мемуарах, которые вышли при жизни Жукова и выходили потом два десятка лет после его смерти, ничего не сказано ни про сталинское падение, ни про разговор с его сыном, ни про то, что Сталин подсказывал Жукову, на каком именно коне принимать парад. Но вот в самых последних, т.е. самых правдивых, вариантах мемуаров вдруг открылась новая правда истории.
Однако великую радость открытия омрачает мелкая неувязка. По вновь обнаруженной версии, Сталин «не без намека советовал» Жукову белого арабского коня, того самого, как выясняется, с которого сам и свалился. Но всем известно, что Жуков принимал Парад Победы НЕ НА АРАБСКОМ коне. Хроники и снимков того парада предостаточно, и каждый сам может уловить разницу. Даже невооруженным глазом.
Разнице той много веков. Европейский рыцарь защищал свой замок, деревни и земли в округе. Скакать за сотни верст ему не было нужды. Потому он мог себя и коня своего защитить тяжеленными доспехами. Латы средневекового рыцаря весили 50-60 килограммов, да еще и коня броней обвешивали. Это еще столько же, если не больше, килограммов. Помимо этого – оружие всадника, седло, сбруя и прочее. Чтобы нести такого бронированного седока, конь требовался большой на мускулистых ногах толщиной с хорошее бревно.
А на бескрайних просторах Арабского халифата – от Хорезма до Адена и от Кордовы до Кандагара – надо было скакать под испепеляющим солнцем дни и недели. Тяжелые стальные доспехи тут никак не годились. Для таких условий конь требовался совсем иной: легкий, быстрый, выносливый.
Арабы наносили поражение противнику не тяжестью мечей, а внезапностью и стремительностью своих атак. И защищали себя не стальными доспехами, а резвостью ног своих скакунов. Это как поединок чемпиона мира по боксу с чемпионом мира по бегу.
Обратим внимание на снимки покойного Саддама Хусейна. Он на арабском скакуне любил красоваться. И мужик вроде не крупногабаритный, а ноги чуть до земли не достают. Вроде как на ишаке едет, на эдаком тонконогом изящном ишачке с лебединой шеей.
Грациозная, по-лебединому изогнутая шея – не поэтический оборот, а официальное описание арабской породы. Там же сказано: маленькая голова, узкий череп, вогнутый «щучий» профиль, большие выразительные глаза, широкие ноздри, маленькие уши, глубокая, четко очерченная подщечина, красивым изгибом переходящая в горло, высоко посаженный хвост, тонкие сухие стройные ноги, высота по холке – 140-153 см, обхват груди – 177-179 см, обхват пясти – 18,5 см.
Теперь посмотрим на фотографии Жукова, принимающего Парад Победы. Да ведь под ним же коняга исполинских размеров. Выбирали с понятием: знай наших! Конь Жукова в стандарты арабской породы не вписывается. Даже приблизительно.
Мелочь, пустячок, но за ним вырисовывается некая несуразность. Итак, для Сталина якобы выбрали арабского скакуна, потом за пять или шесть дней до парада Сталин рекомендовал его Жукову. Да не просто Сталин утвердил выбор, а, по словам Жукова, консультировался с главным кавалеристом планеты Земля Маршалом Советского Союза Буденным Семеном Михайловичем.
И тут вырисовывается новая несуразность. Буденный первым в XX веке создал и возглавил не что-нибудь, а Первую Конную армию. Во время Второй мировой войны и после нее, до самой смерти Сталина, Буденный был командующим кавалерией Красной Армии. У нас на Руси свои условия, свои требования. Под руководством и покровительством Буденного в Советском Союзе была выведена лучшая кавалерийская порода лошадей – буденновская. Не для рыцарских поединков и не для стражей ислама, а специально для наших условий. Для войны XX века. Для дерзких рейдов по вражьим тылам. Для действий на открытых флангах. Для стремительных бросков там, где противник слаб или его нет вовсе. Для наступления по лесам, болотам, оврагам и взгорьям. Для конно-механизированных групп, в которых танкистов, мотопехоты, артиллеристов, зенитчиков, минометчиков не меньше, чем конников.
Для парадов конь этой породы подходил как нельзя лучше. Так и зафиксировано в официальном описании: крупная верховая лошадь, у многих жеребцов высота по холке 170 см!
И вот вам задача: заместитель наркома обороны, командующий кавалерией Красной Армии Маршал Советского Союза Буденный якобы рекомендовал Сталину принимать Парад Победы не на нашем родном советском коне, а на арабской лошадке. С чего бы это?
Возразят, что буденновская порода в тот момент только вырисовывалась и официально утверждена в 1948 году.
Ну и что? В 1945 году бумаги еще не подписаны. Это понятно, не до того на войне было. Но кони-красавцы уже жили, уже воевали, уже дошли до Эльбы. Одного красавца даже генералу Д. Эйзенхауэру подарили. И он по достоинству подарок оценил.
Главное в том, что к выведению буденновской породы самое прямое отношение имел сам Сталин. В 1935 году он вместе с Ворошиловым и Буденным побывал в Ростовской области на конном заводе им. Буденного. И тогда, и в последующие годы Сталин живо интересовался и участвовал в становлении и развитии коневодства в Советском Союзе, в частности в выведении новых пород верховых лошадей для Красной Армии.
В 1945 году у маршала Буденного был выбор. Он мог бы рекомендовать жеребца любой другой нашей породы. Терской, например. Или русской верховой. Донской. Ахалтекинской.
Хорошо, затея с конем у Сталина не получилась, но зачем и Сталин, и Буденный арабского коня подсовывают Жукову? Не хватает наших родных коней марксистско-ленинской породы? Откуда у товарища Сталина это низкопоклонство перед загнивающим Востоком?
Жуков, если верить этим балладам, Сталину не возражал, но совету почему-то не внял и на параде появился не на арабском скакуне, которого ему якобы рекомендовали Сталин и Буденный. Самое странное, что Жуков не нашел нужным свое вольнодумство объяснять ни Сталину тогда, ни своим читателям после смерти Сталина.
Одно из двух:
– либо мемуарист Жуков должен был обойти стороной вопрос про коня арабской породы, не заостряя нашего внимания на подробностях;
– либо, если уж коснулся деталей, должен был объяснить, почему действовал вопреки сталинским рекомендациям и как товарищ Сталин реагировал на такое проявление свободомыслия.
Разгадка сей неувязки, на мой взгляд, проста: через два десятка лет после смерти Жукова сей фрагмент в «самую правдивую книгу о войне» вписали люди, которые не подозревали о существовании кавалерийских лошадей российских и советских пород. Скакуна арабской породы они помянули ради красного словца – звучит красиво. Они явно не владели техникой правдоподобного вранья. Между тем главное правило обманщиков – поменьше подробностей, так как на подробностях врунишек и ловят.
7
Критик мой, анонимный Грызун, негодует: надо было мемуары Жукова прочитать, а уж потом писать «Последнюю республику»!
С этим полностью согласен. Именно так и поступил. Все издания, которые на тот момент были, собрал, все прочитал. Очень даже внимательно. Но ничего про арабского жеребца и болтливого сталинского сына не вычитал.
Не было этого!
И быть не могло.
Ибо между «Последней республикой» и «самой правдивой книгой о войне» существует некий мистический контакт. Мемуары Жукова печатали два десятка лет. Издание за изданием. Миллионными тиражами. Но не было в них ни слова о тайных сталинских упражнениях. Но вот вышла «Последняя республика», и тут же мемуары величайшего полководца чудесным образом преобразились, обогатившись новым ярким эпизодом.
Я бросил в массы вопрос: почему Сталин отказался парад принимать?
И тут же мертвый Жуков в те же массы бросил ответ: да потому, что на коне ездить не умел!
Гражданин анонимный Грызун, постарайтесь уловить причинно-следственную связь: народу в мире – миллиарды, и каждый способен на какую-то гадость, каждый может придумать каверзный вопрос. Мог ли Жуков предвидеть все неудобные вопросы, которые будут задавать через много лет после его смерти? Мог ли он на них загодя ответить? Мог ли он ответить на мой мерзкий вопрос, до того как я его задал? Мало ли что в мою дурную голову взбредет?
Потому-то живой Жуков ничего не помнил про злополучные сталинские упражнения. И в мемуарах, естественно, об этом не писал. И после смерти тоже об этом случае не помнил. Листайте первое издание, и второе, и пятое, и седьмое…
Но вот через два десятка лет после смерти Жукова я обратил внимание почтеннейшей публики на некую странность сталинского поведения. Вот тут-то мертвый Жуков и встрепенулся. Тут-то он и вспомнил подробности. Тут-то он мне и вмазал!
* * *
Мои вопросы не исчерпаны. Уверен, что мертвый Жуков даст достойный ответ. Приятно сознавать, что своими наводящими вопросами, порой нетактичными и неудобными, я и впредь буду способствовать поиску все новых вариантов «подлинной рукописи» и дальнейшему совершенствованию «самой правдивой книги о войне».
Любой, кто сам читает мемуары Жукова, неизбежно приходит к выводу: это фальсификация. Сработана она ленивыми неграмотными халтурщиками. Но встречаются еще отдельные личности, которые верят в то, что всю эту муть сочинял сам Жуков. Не буду спорить. Буду ссылаться на «Жукова». Смотрите, что из этого выйдет.
Глава 2. Вернемся к нашим лошадям
Я тоже не езжу верхом, хотя Гофман с удовольствием снял бы меня на коне. Впрочем, эксперимент такого рода привел бы к значительному падению популярности. Народ привык к тому, что я езжу в автомобиле, стерпел бы, если бы я забрался в броневик, но если я сяду на лошадь – нет, это исключено! Я вообще не любитель красоваться. Очень легко предстать в смешном виде. С лошадьми вечно что-то случается.
1
Достаточно интересно, что при живом Жукове существовала и никем не оспаривалась совсем другая версия событий, предшествовавших Параду Победы. И основывалась она не на чьих-то сомнительных воспоминаниях, якобы найденных после смерти автора, а на документах Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Генерал армии С.М. Штеменко сообщил: 24 мая 1945 года Сталин принял решение проводить парад и утвердил самое важное – дату и две центральные фигуры.
Дата – ровно через месяц, 24 июня.
Принимать парад – Жукову, командовать – Рокоссовскому (Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. С. 395).
Через четверть века после выхода мемуаров Штеменко «уточненный» вариант мемуаров Жукова открыл совсем иную картину: Сталин сам намеревался на белом коне перед войсками появиться, но 15 или 16 июня случился конфуз, и вот 18 или 19 июня Сталин возложил на своего заместителя Жукова обязанность принимать парад.
Книга Штеменко такой ход событий начисто отвергает: еще 24 мая Сталин отдал четкие распоряжения, кому парадом командовать, кому принимать. Другими словами, Сталин изначально место для себя не бронировал. Он не собирался гарцевать перед войсками.
Информация Штеменко – материал из первых рук. Организацией и планированием парадов, равно как и планированием боевых операций, занимаются оперативные отделы и управления штабов. Начальником Главного оперативного управления Генерального штаба на втором этапе войны и сразу после нее был генерал-полковник Штеменко. Ему и начальнику Генерального штаба генералу армии Антонову Сталин поручил сначала подготовить общие соображения, а затем детальное планирование этого величайшего из парадов.
В 1968 году, в момент выхода своих мемуаров, Штеменко был не только жив, но и занимал пост первого заместителя начальника Генерального штаба. За свои слова он готов был не только ответить, но и подтвердить их любыми документами, ибо доступ к ним у него был неограниченный. Но ему никто не возражал. Штеменко продолжал: «Выработанный ритуал пытались доложить Верховному, но он и слушать не стал.
– Это дело военных. Решайте сами, – заявил Сталин» (Там же. С. 402).
Если бы Сталин готовился сам принимать парад, то должен был день и ночь вникать в процедуру предстоящего грандиозного действа. Ведь принимающему парад предстояло на коне ровно в 10 часов по последнему удару курантов появиться из ворот Спасской башни одновременно с командующим парадом, который несся навстречу, оказаться в центре площади перед мавзолеем, принять рапорт, объехать все полки, построенные на Красной площади, остановиться точно перед каждым штандартом, удержать коня на месте, не позволяя ему встать на свечу, пожелать здравия полку, выслушать зычный ответ, поздравить с победой и под ответный рев нестись дальше манежным галопом, ни в коем случае не позволяя коню сорваться в полевой галоп.
Да и это не все. Каждый раз наездник должен был трогать коня с левой ноги и ритм держать. Принимающему парад следовало объехать войска, построенные не только на Красной площади, но и на улице Горького, на Манежной площади и площади Свердлова, и везде произносить приветствия. И каждый раз мгновенно коня останавливать, и каждый раз брать с места в галоп, а возвращаясь на Красную площадь, пройти подъем рысью размашистой, но не раскидистой. Завершив объезд войск, следовало резво спрыгнуть с коня. Перед всем честным народом. Перед кинокамерами.
Эта работа требовала длительной и очень серьезной подготовки. Ведь ненароком можно было ускакать не в ту степь.
По свидетельству генерала армии Штеменко, который планировал парад, Сталин не проявил никакого интереса к процедуре, он даже и слушать объяснений не стал. Отдав общие распоряжения, Сталин в детали не вникал, изначально оставив себе роль стороннего наблюдателя.
2
Но давайте на одну минуту поверим фантазиям мертвого Жукова: Сталин сам готовился принимать Парад Победы. В этом случае роль Жукова – Парадом Победы командовать. Теперь представим себе очередь на лестнице. Самая верхняя ступенька освободилась, сколько человек получат повышение? Правильно – все. Вся очередь двинется на одну ступеньку вверх.
Если бы за несколько дней до парада Сталин внезапно освободил верхнюю ступень и уступил свое место Жукову, значит, место Жукова тоже освободилось бы и на него пришлось бы ставить Маршала Советского Союза Рокоссовского.
В этом случае в мемуарах Рокоссовского мы бы нашли такой пассаж: я готовился рубить строевым шагом впереди сводного полка 2-го Белорусского фронта, и вдруг с бухты-барахты, за 5-6 дней до величайшего торжества, меня назначают командовать всем парадом. Дело, конечно, почетное, но нельзя же так безответственно подходить к делам государственной важности! Я отвечал только за один свой полк, а тут вдруг за 5-6 дней до начала грандиозного представления меня назначают главным режиссером, ставят отвечать за 15 парадных полков, кавалерийскую бригаду из 3 полков, 9 военных академий и 11 военных училищ, за оркестр численностью в полнокровный полк, за полторы тысячи танков, самоходных орудий и артиллерийских тягачей, за несметное количество автомобилей, за оружие, одежду и обувь, за двигатели и горючее, за техническое обслуживание и окраску машин, за доставку, примерку и подгонку парадного обмундирования на 40 тысяч солдат и офицеров, за организацию движения войск к площади и от нее, за дисциплину и порядок на Центральном аэродроме до парада и после, за подготовку ремонтно-эвакуационных команд, которым в случае необходимости предстоит расчищать площадь и прилегающие улицы от аварийной техники, за регулировщиков и линейных, за одновременную работу тысяч радиостанций, за комендантскую службу, за бани и прачечные, за медицинское и ветеринарное обслуживание, за праздничный обед всем солдатам, сержантам, старшинам и офицерам после парада и еще за множество различных вещей!
И Рокоссовский должен был бы протестовать против версии Штеменко: пишет, что роли были распределены изначально, а на самом деле я узнал о том, что мне предстоит командовать парадом, за 5-6 дней!
Но Рокоссовский против версии Штеменко не протестовал, так как Штеменко сказал правду. Ибо никто Рокоссовского за 5-6 дней до парада не ставил на освободившееся место Жукова. Ибо Рокоссовский еще за месяц до парада четко знал: Жукову принимать, а ему командовать. Ибо всей подготовкой парада Рокоссовский решительно и твердо управлял с самого начала. И еще штрих. Войска на Центральном аэродроме с самого первого дня подготовки тренировались в ответ на приветствие принимающего парад зычно орать на едином дыхании: «Здрав… Жлав… Тов… Map… Сов… Союз!!!»
Если бы предполагалось, что принимать парад будет Сталин, то отвечать на тренировках учили бы иначе: «Здрав… Жлав… Тов… Стали!»
Я этим вопросом интересовался. Участники того парада еще живы. Пока не поздно, спросите, как их учили отвечать.
3
Но и это не все. Если бы за несколько дней до парада Жуков внезапно занял бы место Сталина, а Рокоссовский – место Жукова, тогда пришлось бы срочно вызывать из Германии заместителя Рокоссовского генерал-полковника К.П. Трубникова.
И если Штеменко написал чепуху, то не только Рокоссовский должен был выступить против его версии, но и Трубников: Рокоссовский уехал в Москву, а я вместо него остался на хозяйстве. У меня шесть армий и семь отдельных корпусов в Германии и Польше. Вдруг, в последний момент, бросай все, несись в Москву, становись впереди колонны 2-го Белорусского фронта…
Но не протестовал Трубников, так как в последний момент не бросал свои войска в Германии и Польше на произвол судьбы и случая. Он четко знал свои парадные обязанности еще в мае. Он приехал в Москву вместе с Рокоссовским и с самого первого дня подготовки к параду отвечал не за войска в Германии и Польше, а за парадную колонну 2-го Белорусского фронта.
Короче: 24 мая 1945 года Сталин принял решение о проведении парада, тут же распределил главные роли и далее своего решения не менял. За несколько дней до парада никакого перераспределения ролей не было. А из этого следует, что Сталин изначально не оставлял для себя места в парадном расчете.
Против версии Штеменко должен был бы протестовать и сам Жуков. Он ревниво следил за любыми выступлениями своих бывших соратников, беспощадно их громил в случаях, если трактовка событий не совпадала с его личной. Он публично клеймил и обличал Маршалов Советского Союза Голикова, Соколовского, Конева, Чуйкова, Адмирала флота Советского Союза Кузнецова и многих других.
Книга Штеменко вышла за год до мемуаров Жукова. Эту книгу читали все офицеры, генералы и адмиралы Советской Армии и флота, как действующие, так и отставные. Это был бестселлер военной мемуаристики. Кроме всего, Штеменко – самый близкий Жукову генерал. За подготовку государственного переворота 1957 года пострадали двое: Жукова выгнали со всех партийных и военных постов, Штеменко – с поста начальника ГРУ, из генерал-полковника сделали генерал-лейтенантом и задвинули на должность заместителя командующего Приволжским военным округом.
(Штеменко был генерал-майором только один раз и только неполных пять месяцев. Звание присвоено в 1942 году. Ему тогда было 35. Генерал-лейтенантом он был три раза. Эти звания получил в 1943, 1953 и 1957 годах. Первый раз – в знак поощрения, два других раза – в знак наказания. Генерал-полковником он был тоже три раза: в 1945, 1956, 1966-м. А звание генерала армии получал только дважды – в 1948 и 1968 годах. Второй раз генералом армии он стал через двадцать лет после первого раза.)
После свержения Хрущева, поднявшись на былые высоты, Штеменко выдал мемуары. Жуков их читал, ценил, хвалил и цитировал. А ведь должен был возмущаться. Про сталинский конфуз можно было и не упоминать, но Жуков должен был объявить: Штеменко – друг, но истина дороже. Вот пишет, что Сталин еще 24 мая приказал мне принимать парад, а было не так. Сталин сам примерялся и только за 5-6 дней до парада почему-то передумал.
Но живой Жуков не протестовал. Он вполне благосклонно отнесся к версии Штеменко о том, что еще в мае были четко определены обязанности всех участников и никаких изменений в последний момент не происходило, т.е. с самого начала Сталин не претендовал на роль гарцующего триумфатора.
И только через два десятка лет после своей смерти величайший полководец всех времен и народов вдруг восстал против версии генерала Штеменко.
Такое внезапное просветление памяти мертвеца вполне устраивает моих критиков.
А меня – нет.
4
Непростое дело – вязать сюжетные узлы. Решили, например, какие-то мудрые товарищи вписать в мемуары мертвого Жукова новый фрагмент о том, как Сталин упал с коня. Вписать легко. Но требуется объяснить читателю: а откуда бы Жукову об этом знать?
Лихой сталинский инструктор по верховой езде отпадал сразу. Нельзя же было вписать в мемуары, что летом 1945 года некий кавалерийский майор прорвался сквозь заслоны и заставы, проскочил поверх барьеров, распихал жуковскую охрану, отозвал заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза Жукова в сторонку и шепнул на ухо под большим секретом сталинскую тайну…
Нужен был свидетель рангом повыше. Но кто бы мог знать о тайных сталинских тренировках и проболтаться? Сталинский секретарь Поскребышев? Того огнем жги, не скажет. Главный сталинский телохранитель Власик? Тоже невероятно. И Поскребышев, и Власик долгие годы были рядом со Сталиным прежде всего потому, что сталинские тайны хранили.
В кандидатах на жуковского информатора оставался только сталинский сын Вася. Благо, что мертвый. А мертвые, как у нас заведено, сраму не имут. Сочинителям сюжета оставалось Васю с Жуковым свести. Если бы сочинители думали головами, то могли бы придумать нечто правдоподобное и вложить в жуковские уста что-нибудь вроде: иду кремлевским коридором, навстречу Василий… Далее – по тексту.
Можно было бы и просто: встретил Василия, разговорились. Не уточняя, где и когда.
Но сочинители головами думать не приучены. Они описали встречу Жукова с Василием Сталиным на Центральном аэродроме Москвы во время подготовки к параду. И просчитались…
Командиру 286-й истребительной авиационной Нежинской Краснознаменной дивизии 16-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта полковнику Сталину Василию Иосифовичу там было решительно нечего делать.
Да как же так? Неужто он в Параде Победы не участвовал?
Нет. Не участвовал.
Страницы
предыдущая целиком следующая
