Количество зенитных средств в корпусах Тухачевского было, мягко говоря, странным. Не менее странным было и количество артиллерии. На огневую поддержку 775 танков и бронеавтомобилей – 60 орудий. Не густо. На каждые 13 танков и бронеавтомобилей – одно орудие. Да и то на первый взгляд. Не забудем, что 12 пушек зенитные. А полевой артиллерии на весь корпус – 48 стволов. Причём половина их – в стрелково-пулемётной бригаде. Другая половина полевых орудий разделена на две танковые бригады. В каждой бригаде 12 орудий на поддержку 280 танков. Но и это иллюзия, так как в танковых бригадах были стрелково-пулемётные батальоны, вот их-то в первую очередь и надо поддержать огнём. Да ведь и разведчиков надо не забыть, и мотоциклистов, и работу сапёров надо обеспечивать. Одним словом, танки в корпусах Тухачевского оставались без поддержки артиллерии.
В корпусах Тухачевского не было собственных средств форсирования водных преград. Они много ещё чем не располагали. Но самым странным является количество автомобилей – 207.
Попробуем на месте командира корпуса эти автомобили распределить. Что самое главное? Да ведь всё главное.
Прежде всего 60 автомашин надо отдать артиллеристам и зенитчикам. Это будут тягачи для пушек, гаубиц и зениток. Другой тяги в корпусе нет. Ещё 36 автомашин – это платформы зенитно-пулемётных установок.
Но не может артиллерия продвигаться вперёд, имея одни только тягачи. Артиллеристам надо помимо тягачей много машин.
Если отдадим машины артиллеристам и зенитчикам, тогда командиру корпуса, его штабу, всем нижестоящим командирам и штабам придётся пересесть на лошадей… которые корпусу не полагались.
Хорошо, бросим корпус в прорыв, а всю артиллерию и зенитные средства оставим в тылу. Пушек, гаубиц, зенитно-пулемётных установок и так мало, но попробуем обойтись без них. Что делать, если машины нужны для более важной цели. Корпусом надо управлять. Без машин тут никак не обойтись.
Управлению и штабу корпуса надо дать несколько автомашин. Иначе танки уйдут вперёд, а командир со штабом останется на месте. Кроме того, надо дать несколько автомашин подразделениям связи, которые обеспечивают работу штаба. Иначе командир корпуса со штабом пойдут в прорыв вместе с танками, но не смогут управлять такой массой боевой техники. Подразделений связи не так мало. Прикинем: они обеспечивают контакт с вышестоящим командованием, соседями, штабами бригад, входящих в состав корпуса, с приданными частями усиления, собственными самолётами и теми, которые действуют в интересах корпуса. Вперёд высланы разведывательные группы, передовые отряды, головные, боковые и тыловые походные заставы, отряды обеспечения движения. Всех нужно держать под контролем, со всеми держать связь. А радиостанции тогда были громоздкими. В корпусах Тухачевского использовались в основном два типа радиостанций: 71ТК – танковая и 5АК, которая монтировалась в кузове грузового автомобиля.
Надо дать какое-то количество автомобилей управлениям и штабам трёх бригад и подразделениям связи, обеспечивающим передачу сообщений от штабов бригад в штаб корпуса и в нижестоящие подразделения.
Всего в корпусе один зенитно-артиллерийский, четыре артиллерийских дивизиона и 17 батальонов. Всем нужны автомобили для командиров, штабов и подразделений связи. Помимо этого, в корпусе более сотни рот и батарей. И роту регулирования движения без транспорта оставить нельзя.
Так вот, если 207 автомобилей отдать командирам, штабам, подразделениям управления, связи и регулирования движением тогда придётся оставить на месте сапёров, ремонтников, огнемётчиков…
Не забудем, что есть в корпусе стрелково-пулемётная бригада. Кроме того, в каждой танковой бригаде – по стрелково-пулемётному батальону. Эти подразделения и части предназначены для закрепления успеха танкистов. Без стрелково-пулемётных подразделений и частей танкам в тылу врага делать нечего. Одни только танки захваченные объекты и рубежи не удержат. А стрелково-пулемётные подразделения имеют ценность только до тех пор, пока к прожорливым пулемётам есть патроны. С пехотой просто – посадить верхом на танки. Или пусть пехота вслед за танками бежит. Восемь – десять марафонов с полной выкладкой. Но куда пулемётчиков девать? И огромные запасы патронов, без которых нет толка от пулемётных подразделений?
В корпусе три сапёрных и один огнемётный батальон. У сапёров всегда много всякой всячины с собой. Им и минировать, и разминировать, и мосты чинить, и колодцы рыть, растаскивать завалы, расчищать путь. А огнемётчикам надо иметь с собой много воспламеняющейся жидкости. Можно забрать машины в стрелково-пулемётной бригаде и отдать их сапёрам и огнемётчикам, тогда без машин окажутся медики и повара. Можно придумать ещё множество разных вариантов распределения машин, но все варианты будут смешными.
Однако самое смешное впереди.
5
Корпус предназначен для самостоятельных действий в отрыве от главных сил, в глубине обороны противника. Ключевые слова – «самостоятельных» и «в отрыве». В такой ситуации надо иметь с собой по меньшей мере три заправки ГСМ на 775 танков и бронеавтомобилей.
Основные танки в корпусах Тухачевского – БТ. Одна заправка БТ-5 – 500 л. 360 – в основных баках, 140 – в дополнительных. Ещё и масло требуется. Заправка БТ-7 – 790 л. (650+140). Автомобили того времени – полуторки и трёхтонки низкой проходимости. Если все 200 автомобилей корпуса нагрузить только бензином, а смазочных масел с собой не брать, то и в этом случае три заправки взять с собой нельзя. А ведь 200 автомобилей должны везти горючее не только для танков и бронеавтомобилей, им и себя тоже надо бензином питать. И тут тремя заправками не обойдёшься. Расчёты показывали, что каждый автомобиль должен был иметь пять заправок.
Так ведь ещё и боеприпасы.
Хорошо, бензин с собой не берём, как-нибудь проведём стремительный танковый рывок без бензина. Загрузим все 200 машин боеприпасами. Вырываясь на оперативный простор, корпус должен иметь с собой хотя бы два запасных боекомплекта, помимо того, что загружено в танки и бронеавтомобили.
Один боекомплект БТ-5 – 115 снарядов и 2 709 патронов. БТ-7 – 172 снаряда и 2 394 патрона. Один боекомплект на 560 танков БТ-5 – 64 400 снарядов и 1,5 млн патронов. Умножим на два. А если у нас танки БТ-7, тогда получится ещё больше. К этому добавим 215 бронеавтомобилей. Не забудем, что на большинстве из них стоят те же самые танковые пушки и пулемёты. Прибавим к этому полевую и зенитную артиллерию. Её немного, но калибры тут солиднее: 76-мм пушки и 122-мм гаубицы. Приплюсуем ненасытные зенитно-пулемётные роты, стрелково-пулемётную бригаду и батальоны.
Прикинем, сколько всё это может весить. Добавим вес добротных деревянных ящиков. А патроны, кроме того, запаяны в цинковые коробки, а уж потом уложены в ящики. Как ни крутись, ни 200 полуторок, ни 200 трёхтонок столько патронов и снарядов не поднимут.
Людей в ходе операции можно не кормить, раненых можно не эвакуировать, их можно просто бросать по обочинам, как-нибудь в тыл сами доползут, но танки требуют ремонта и технического обслуживания. И если 207 автомашин нагрузить боеприпасами или топливом, тогда корпус пойдёт в прорыв, а ремонтные подразделения и резерв запасных частей останутся в тылу. А ещё у нас и самолёты. Им тоже надо подвозить и горючее, и запасные части, и много ещё всего.
В ходе учений для обеспечения одного танкового батальона собирали все автомашины корпуса, и очень даже здорово получалось. Но обеспечить транспортом бригаду, не говоря уже про весь корпус, не получалось, и получиться не могло.
Иногда ради показухи выводили в поле целый корпус, и он, разя огнём, сверкая блеском стали, устремлялся в яростный поход… Зрелище было захватывающим. Уж в области показухи у нас во все времена полный порядок был. Получалось обворожительно потому, что от обалдевших иностранных наблюдателей и наших инженеров человеческих душ ускользала небольшая подробность. Заключалась она в том, что танки и бронемашины перед демонстрацией мощи ремонтировали и заправляли. Потому на краткое время показухи можно было обойтись минимумом ремонтных подразделений или вовсе без них.
На показуху танкам одной заправки вполне хватало. И одного боекомплекта им было достаточно на шумовое оформление представления. И люди были накормлены. В ходе представления корпусу не надо подавать ни запчастей, ни ГСМ, ни продовольствия, ни боеприпасов. Главное: корпусом почти не надо было управлять. На подготовку таких представлений у нас тратили по нескольку месяцев. В армии демонстрации мощи подобного рода именовались балетом. Потому что каждый солдат знал свой манёвр, командирам не приходилось тратить усилий на управление своими подразделениями…
6
Несуразность организации корпусов Тухачевского была настолько очевидной, что танкисты, которых нелёгкая занесла служить в эти странные, созданные «смелым новатором», соединения, завалили вышестоящее командование, партийные комитеты, контрольные органы и особые отделы НКВД рапортами, заявлениями, обращениями и доносами: тут явное вредительство!
На всё это «смелый новатор» невозмутимо отвечал: начнётся война, дадим корпусам автомашины в достатке, усилим артиллерией и зенитками, введём в состав корпуса понтонно-мостовой полк… Такими заявлениями «новатор», не желая того, признавал: в мирное время корпуса небоеспособны.
Тухачевскому возражали: если автомашин нет в мирное время, откуда им взяться во время войны? Тем более что сам Тухачевский настаивал на том, чтобы все автомобили и трактора Советского Союза превратить в «танки».
Но если и дать корпусам в достатке автомобилей, тягачей, артиллерии, зенитных пушек и пулемётов, переправочных средств, то какой же получится длина колонн такого корпуса? И чем те колонны прикрывать, чем защищать и оборонять? И как командир корпуса с этим усиленным хозяйством будет справляться, если он уже сейчас не способен контролировать подчинённые ему войска?
28 декабря 1935 г. в организационную структуру корпусов были внесены изменения. Количество автомобилей в каждом корпусе увеличили с 207 до 1 444. Из состава корпуса исключили зенитно-артиллерийский дивизион, один сапёрный и один огнемётный батальоны, техническую базу и авиационный отряд. В каждом корпусе осталось всего по 12 710 бойцов и командиров.
Однако и эти изменения не решали проблем. Расчёты показывали: в крупных подвижных соединениях на каждую боевую машину надо иметь не менее 4 – 5 транспортных машин. На 560 танков, 215 бронеавтомобилей, 10 огневых батарей артиллерии с соответствующим количеством пехоты, разведчиков, сапёров, связистов, медиков и прочих надо иметь не менее 2 000 автомобилей. Колонны такого корпуса растягивались на 250 километров. Да и то если между подразделениями и частями не соблюдались установленные уставом интервалы.
Если следовать уставу и здравому смыслу, то колонны корпуса никак не вписывались ни в 300, ни в 350 километров. Такое количество машин делало корпус малоподвижным, заметным и предельно уязвимым. «Имевшиеся средства связи не обеспечивали командиру корпуса непрерывное и надёжное управление в движении и бою» (ВИЖ. 1968. № 8. С. 108).
Хорошая идея – мощные танковые соединения. Но чересчур – значит наоборот. Если по одному маршруту пустить 500 танков, то дорога станет непроходимой для следующих за танками автомобилей. Танки разбивают любой маршрут.
Подвижные соединения Тухачевского были поражены врождённым пороком: они не были подвижными.
7
Невозможность использования таких громоздких танковых армад в бою была несомненна, поэтому после создания четырёх корпусов дальнейшее их развёртывание прекратили.
Это ни в коей мере не противоречило принципу массирования танков в бою и операции. Помимо корпусов в Красной Армии было значительное число отдельных танковых бригад. В зависимости от типа состоявших на вооружении танков бригада могла иметь от 148 до 278 танков. И это, видимо, был тот предел, который не следовало переходить.
Танковые бригады были достаточно мощными, но эта мощь не была избыточной, она не шла в ущерб подвижности, не подрывала главных преимуществ подвижных соединений.
Но как же быть, если в данной ситуации для решения конкретной задачи требуется не 150 и не 250 танков, а больше? Никаких проблем. В этом случае надо использовать не одну, а две танковые бригады. Или три.
* * *
Лев – страшный хищник. Но стая волков вполне способна выполнить любую «работу», которую делает один лев. Волки загрызут кого угодно. Разница в том, что тяжёлый лев не способен к длительному быстрому бегу. И даже более лёгкая львица способна к стремительному рывку только на достаточно коротком отрезке.
А вот поджарые волки способны преодолевать огромные расстояния. Танковые бригады были способны решать любые задачи как локальной, так и всеобщей войны. Только их надо было использовать в виде волчьей стаи: много поджарых хищников против одного зверя.
И Сунь-Цзы, и Бонапарт, и Гудериан знали, что только движение приносит победу. А мы с вами знаем, что волка ноги кормят.
Дмитрий Григорьевич Павлов, решительно выступивший против корпусов Тухачевского, это тоже понимал.
Глава 10. ЧТО ЕСТЬ КРУПНОЕ ТАНКОВОЕ СОЕДИНЕНИЕ?
В составе Сухопутных войск оставались достаточно мощные танковые и моторизованные соединения (бригады и дивизии), имевшие на вооружении 250 – 260 боевых машин.
Эти соединения, как каждое в отдельности, так и в различных комбинациях между собой, могли решать все задачи в рамках глубокой наступательной операции.
1
Впервые в настоящем деле два корпуса, созданных по рецептам «смелого новатора» Тухачевского, были использованы в Польше в сентябре 1939 г.
В Польшу вошли два советских фронта. В составе Белорусского фронта действовал 15-й танковый корпус комдива М. П. Петрова. В составе Украинского фронта – 25-й танковый корпус полковника И. О. Яркина.
Оба корпуса действовали крайне неудовлетворительно. Их движение было медленным, кроме того, командиры корпусов постоянно теряли контроль над своими бригадами и батальонами. Танковые корпуса запрудили дороги, не давая возможности обеспечивающим подразделениям снабжать танки всем необходимым для марша и боя. Танковые корпуса отстали даже от кавалерийских дивизий. Танки разбили маршрут. Автомашины с ГСМ и боеприпасами не могли следовать за танками.
На совещании высшего командного состава в декабре 1940 года Маршал Советского Союза С. М. Будённый рассказывал про действия 15-го танкового корпуса: «Товарищ Павлов правильно предлагает, чтобы дороги были очищены, потому что если пустить эту махину и загромоздить всё войсками, они скоро остановятся и никуда не двинутся… Мне пришлось в Белоруссии (товарищ Ковалёв знает) возить горючее для 15-го танкового корпуса по воздуху. Хорошо, что там драться не с кем было. На дорогах от Новогрудка до Волковыска 75 процентов танков стояло из-за горючего. (…) Товарищ Павлов выдвинул вопрос о наличии 2 – 3 заправок в эшелоне развития успеха. По-моему, надо довести до четырёх… Два боекомплекта мне кажется маловато. Нужно исходить из трёх боевых комплектов. Когда вы выходите из прорыва на простор, то надо не за всеми объектами гнаться и терять время. Вы должны, елико возможно, глубоко проникнуть в тыл с тем, чтобы получить большой простор для манёвра» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23 – 31 декабря 1940. М., 1993. С. 273).
А ведь правильно понимал Семён Михайлович и мыслил трезво.
2
Красная Армия нанесла внезапный удар топором в затылок Польше, которая стояла стеной на пути гитлеровского движения на Восток. Красной Армии в Польше было легко, ибо основные силы Войска Польского воевали против германской армии. К моменту вступления Красной Армии на польскую землю Польша уже понесла огромные потери. К тому же командование Войска Польского отдало приказ не оказывать сопротивления Красной Армии. Отдельные бои и стычки – исключения из правила.
Польское командование надеялось, что братья-славяне идут на выручку, потому организованного сопротивления против Красной Армии не было. Вот только поэтому застрявшие на дорогах грандиозные, перенасыщенные танками корпуса, созданные по рецептам «смелого новатора», не были позорно разгромлены польской кавалерией.
Корпуса Тухачевского до 1941 года не дожили. Но нетрудно представить их печальную судьбу в случае, если бы они встретились с германскими танковыми дивизиями, если бы вражеская авиация висела над дорогами, забитыми краснозвёздными танками, у которых кончилось горючее.
А вот советские отдельные танковые бригады действовали в Польше быстро, решительно и дерзко. И не случайно, что решение о расформировании корпусов Тухачевского было принято осенью 1939 года: завершился «освободительный поход», подбиты итоги, сделаны правильные однозначные выводы: корпуса расформировать к чёртовой матери!
Настаиваю: выводы были своевременными и правильными. Можно было бы и раньше до этого додуматься. И опыт Испании тут ни при чём. Был более зримый, более свежий опыт Польши.
Кстати, Дмитрий Григорьевич Павлов и опыт Испании истолковал очень даже правильно. В Испании советские танки Т-26, вооружённые мощной 45-мм пушкой, беспощадно истребляли германские танки Pz-I и Pz-II. Павлов сообразил, что в грядущей войне противник может в своём развитии подтянуться до уровня советских танков и создать нечто, подобное советским танковым пушкам. Исходя из этого он настоял на создании танков с дизельными двигателями, противоснарядным бронированием и с такими пушками, которые могли бы прошибать противоснарядное бронирование вражеских танков в случае, если противник сумеет тоже создать что-либо подобное.
Результат предвидения и настойчивости Павлова: в декабре того же 1939 года на вооружение Красной Армии были приняты KB и Т-34. А немцев опыт Испании так ничему и не научил. Они так при своём и остались. Германские мудрецы, всех мастей Гудерианы и Манштейны, видели, что их танки горят как спичечные коробки при встрече с самым устаревшим советским танком Т-26, но так и не сообразили, что настало время создавать танки с противоснарядным бронированием и ставить на них мощные пушки.
3
В ноябре 1939 года против существования танковых корпусов кроме начальника Автобронетанкового управления комкора Павлова, решительно высказались:
– заместитель наркома обороны, начальник Генерального штаба РККА командарм 1 ранга Б. М. Шапошников, он планировал «освободительный поход» в Польшу, он видел результаты;
– командарм 1 ранга С. К. Тимошенко, командующий Украинским фронтом, в его подчинении был 25-й танковый корпус;
– командарм 2 ранга М. П. Ковалёв, командующий Белорусским фронтом, в его подчинении был 15-й танковый корпус;
– заместитель наркома обороны командарм 1 ранга Г. И. Кулик, координировавший действия двух фронтов.
Не надо удивляться тому, что против существования танковых корпусов высказались и командиры этих корпусов – комдив М. П. Петров и полковник И. О. Яркин. Уж они-то понимали: начнётся настоящая война – корпуса без толку погибнут, не причинив никакого вреда противнику, а виновных найдут быстро. И первыми в чёрный список впишут именно их, командиров корпусов. И будут правы. Если корпус такой организации невозможно использовать на войне, то неизбежно возникнет вопрос: отчего же вы, подсудимый Яркин, и вы, подсудимый Петров, раньше молчали?
Вот они и не молчали, а высказали всё, что наболело, чтобы оградить себя от грядущих вопросов настырного прокурора.
Корпуса расформировали. Но ничего страшного не случилось.
Сравним, что было, с тем, что стало.
До реорганизации в составе каждой советской кавалерийской дивизии было по одному танковому полку. Тут никаких изменений.
В каждой стрелковой дивизии было по одному танковому батальону. Тут всё так и осталось.
В Красной Армии было 4 отдельные тяжёлые танковые бригады. Тут тоже ничего не изменилось.
Кроме того, в Красной Армии было 32 танковые бригады с танками БТ и Т-26: 8 бригад в составе четырёх танковых корпусов и 24 отдельных. После реорганизации в Красной Армии осталось столько же танковых бригад Т-26 и БТ – 32. Только теперь все они стали отдельными.
Что же изменилось? Были ликвидированы управления четырёх танковых корпусов. Павлов убрал ненужное звено управления, которое мешало и которое было неспособно управлять.
К слову сказать, штабы и органы управления танковых корпусов не исчезли бесследно. В августе 1939 года Сталин начал тайную мобилизацию Красной Армии. Помимо прочего, количество стрелковых корпусов за неполных два года увеличилось с 25 до 62. А количество армий – с 2 до 28. Штабные офицеры и командиры высшего звена (как, впрочем, и всех остальных звеньев) были нужны позарез. Управления четырёх расформированных корпусов тут же обратили на формирование штабов новых общевойсковых армий.
4
Теперь давайте договоримся: мы с вами не будем обращать внимания на название, мы обратим внимание на суть.
Суть же заключается в том, что осенью 1939 года Гитлер нечаянно вляпался во Вторую мировую войну, к которой был совершенно не готов.
У него было 6 танковых дивизий и одно формирование, равное по силе танковой дивизии. Штатная численность каждой дивизии – 324 лёгких танка. У Павлова той же осенью того же 1939 года – 32 бригады по 278 БТ или Т-26.
Согласен: дивизия – это звучит гордо. Но разница в количестве танков между немецкой дивизией и нашей бригадой несущественна. При этом на каждую германскую дивизию по 4 – 5 наших бригад.
Подавляющее большинство германских танков осенью 1939 года – это всё те же Pz-I и Pz-II, которые ни в какое сравнение не шли с Т-26, не говоря про БТ. Поэтому при меньшей численности танков бригады Павлова, укомплектованные Т-26, решительно превосходили германские танковые дивизии по огневой мощи, а бригады БТ – и по огневой мощи, и по мобильности.
Так кто же посмел упрекнуть Павлова в том, что он отказался от крупных танковых соединений?
А ведь у него, кроме того, 4 тяжёлые танковые бригады, в которых было в зависимости от типа боевых машин от 148 до 183 танков, в то время как у Гитлера в 1939 г. ни один танк пока недотягивал до 20 т. Проще: в тот момент у него не было не только тяжёлых, но даже и средних танков.
И ещё: советская пехота и кавалерия были насыщены собственными танками, а в Германии этого не было.
Не забудем и то, что сразу после войны в Польше количество танков в германских танковых дивизиях сократили. По численности танков они сначала сравнялись с бригадами Павлова, а потом и совсем отстали.
Этот процесс так никогда уже и не прекращался до самого конца войны. В ходе каждой новой реорганизации штатное количество танков в германских танковых дивизиях сокращалось, пока в 1944 году не дошло до 70. Но это по штату. Это столько, сколько положено. Но в ходе войны никак не получается иметь столько, сколько хочется, сколько вам должны были дать. В реальной обстановке в танковых дивизиях постоянно не хватало того, что им полагалось иметь.
И вот нас пропаганда уверяет: в Германии понимали роль крупных танковых соединений, а у нас Павлов превратно истолковал опыт Испании.
5
Лукавые академики десятилетиями рассказывают истории про «смелого новатора» и глупых кавалеристов, которые сгубили великие замыслы. Но они забывают рассказать о том, что же предложил Павлов взамен расформированных управлений корпусов.
А предложил он сохранить отдельные танковые батальоны во всех стрелковых дивизиях и танковые полки в кавалерийских дивизиях. Сохранить все отдельные танковые бригады. Сформировать дополнительно 3 танковые бригады и 10 учебных танковых полков, которые в случае войны следовало развернуть в бригады. Помимо всего этого, 15 лучших стрелковых дивизий Красной Армии, начиная с 1-й Московской Пролетарской, переформировать в моторизованные дивизии. 8 – в 1940-м, ещё 7 – в первой половине 1941 года.
Моторизованные дивизии Павлова были мощными, подвижными, компактными, управляемыми, удивительно до изящества сбалансированными. В каждой такой дивизии – четыре полка (танковый, артиллерийский, два мотострелковых), три батальона (разведывательный, связи, лёгкий инженерный) и два дивизиона (ПТО и зенитный). Всего в дивизии 257 танков. Кроме этого, 49 бронемашин в подразделениях управления, разведки и связи, 98 орудий и миномётов (без 50-мм) и 980 автомашин.
Главное в том, что вся реорганизация была связана с минимальным количеством организационных и кадровых изменений и перемещений. Моторизованные дивизии не надо было формировать. Они уже существовали в виде самых лучших стрелковых дивизий Красной Армии. Оставалось отдельный танковый батальон дивизии развернуть в полк, убрать из дивизии один стрелковый полк, а два оставшихся стрелковых полка посадить на машины и добавить им танков.
Кроме того, следовало из стрелковой дивизии, превращаемой в моторизованную, вывести один из двух артиллерийских полков. Убрать всегда легче, чем создать новое. Да и не всегда требовалось убирать. До подписания пакта Молотова – Риббентропа в советских стрелковых дивизиях было по одному артиллерийскому полку. И только с осени 1939 года в их состав начали вводить второй артполк. В момент начала реорганизации Павлова ещё не во все стрелковые дивизии был введён второй артполк. А если он и был, то находился в стадии формирования.
36 танковых бригад оставались такими же, как и раньше, только количество танков в каждой из них сократили на два десятка. Предстояло создать 3 новые танковые бригады, что при наличии такого количества уже существующих бригад не представляло труда.
И создать 10 учебных танковых полков. Тут тоже особых проблем возникнуть не могло, ибо в составе каждой танковой бригады был собственный учебный танковый батальон. Павлов предлагал вывести их из состава бригад и объединить в учебные полки. Вот и всё.
В любом случае учебные танковые полки должны были находиться далеко от границ. В случае внезапного возникновения войны они не попадали в зону боевых действий.
Страницы
предыдущая целиком следующая
Библиотека интересного