– Но ты, отец, конечно, уже не надеешься на то, что…

– Я не желаю говорить о своих надеждах с членом партии. А если тебя обременяют расходы…

– Нет, отец, дело не в этом.

В гостиной появился Саша, собравшийся уже уходить и направляющийся в прихожую. Он попрощался за руку с Василием Ивановичем и, погладив по голове Асю, вышел из комнаты, не обращая никакого внимания на Виктора.

– Ирина, мне нужно поговорить с тобой, – окликнул Виктор сестру.

– Я слушаю, – отозвалась Ирина.

– Мне бы не хотелось, чтобы нас кто-нибудь слышал.

– Ничего страшного, пусть отец тоже послушает то, что ты хочешь мне сказать.

– Хорошо, так и быть. Меня беспокоит этот человек, – пояснил Виктор, указывая на только что закрывшуюся за Сашей дверь.

– Что так?

– Я надеюсь, ты оцениваешь всю сложность ситуации.

– Нет. О чем это ты?

– Ты понимаешь, с каким человеком ты находишься в любовной связи?

– Это не просто любовная связь. Мы с Сашей помолвлены.

Виктора передернуло, он открыл было рот, но не нашелся что сказать. Затем, стараясь не терять самообладания, он произнес:

– Ирина, это совершенно невозможно.

Ирина смотрела прямо в глаза Виктору; ее взгляд выражал угрозу и презрение.

– Неужели? Это почему же?

Виктор склонился к Ирине, уголки его рта подергивались.

– Послушай, – сказал он, – не пытайся что-либо отрицать – это бесполезно. Я прекрасно знаю, что представляет собой этот твой Саша Чернов. Он напрямую задействован во всевозможных контрреволюционных заговорах. Это, конечно, меня не касается, и я буду держать язык за зубами. Но скоро об этом узнают мои товарищи по партии. Ты же понимаешь, что грозит таким парням, как он. Неужели ты думаешь, что я буду спокойно смотреть, как моя сестра выходит замуж за контрреволюционера? Ты представляешь, каким образом это может сказаться на моей партийной репутации?

– Ты и твоя так называемая партийная репутация -– мне столь же безразличны, как дерьмо кошачье, – заявила Ирина.

– Ирина! – вмешался изумленный словами дочери Василий Иванович. Виктор обернулся в его сторону.

– Объясни же хоть ты ей! – взревел Виктор. – Эта семья тяжелым бременем ложится на мои плечи и мешает мне жить. Можете провалиться ко всем чертям, если вам так этого хочется, но вам ни за что не удастся потащить меня за собой!

– Успокойся, Виктор, – тихо произнес Василий Иванович, – ни ты, ни я не можем здесь ничего поделать. Твоя сестра любит этого человека. Она имеет право на личное счастье. Бог свидетель, за последние годы Ирина видела не очень-то много хорошего.

– Если ты так боишься за свою партийную шкуру, – заявила Ирина, – то я могу покинуть этот дом. Мне хватит того, что я зарабатываю. Голодать, получая то, что твои красные кружки называют прожиточным минимумом, я могу и одна! Если бы не отец с Асей, я давно бы уже ушла!

– Ирина! – взмолился Василий Иванович. – Только не это!

– Другими словами, – обратился Виктор к сестре, – ты не собираешься бросать этого глупого мальчишку?

– И к тому же, – выпалила Ирина, – я не собираюсь говорить о нем с тобой!

– Ну и хорошо, – рассудил вслух Виктор. – Мое дело – предупредить.

– Виктор! – взмолился Василий Иванович. – Ты же не причинишь Саше никакого вреда, правда?

– Не беспокойся, – съязвила Ирина, – он ничего ему не сделает. Это бы слишком скомпрометировало его партийную репутацию.

Встретив на улице Ваву Миловскую, Кира с трудом узнала ее. Вава сама робко подошла к Кире и пробормотала:

– Как дела, Кира?

На голове у Вавы была не чищенная уже несколько дней старая фетровая шляпа, переделанная из отцовского котелка с оборванными полями. Темный локон небрежно спадал на правую щеку Вавы, ее губы были неровно накрашены поблекшей помадой с фиолетовым оттенком, носик Вавы блестел, а в ее тусклых глазах сквозили усталость и безразличие.

– Вава, я так давно тебя не видела. Как ты живешь?

– Я… Я, Кира, вышла замуж.

– Да ну… Поздравляю! Когда?

– Спасибо. Две недели назад. – Глаза Вавы избегали прямого взгляда. – Я, мы… мы не устраивали большой свадьбы и никого не приглашали. Присутствовали только самые близкие. Дело в том, что мы венчались в церкви, и Коля не хотел, чтобы об этом знали в учреждении, где он работает.

– Коля?

– Да, Коля Смяткин, ты, наверное, помнишь его, вы встречались с ним как-то на вечеринке у меня дома, хотя… Вот так, теперь я – гражданка Смяткина… Коля работает в Табачном тресте; должность не очень высокая, но ему обещают повышение… Он очень хороший… к тому же… любит меня… Вот я и решила выйти за него замуж.

– Ну и правильно, Вава.

– А чего ждать? Сегодня трудно жить одной, если ты не… Ты единственный человек, Кира, который не стал желать мне счастья в семейной жизни. И это мне в тебе нравится.

– Но я искренне хочу, чтобы ты была счастлива, Вава.

– А я счастлива! – вызывающе вскинув голову, заявила Вава. – Я очень счастлива!

На руках у Вавы были засаленные перчатки. Она держала Киру за локоть; все ее поведение выражало нерешительность. Вава не могла осмелиться высказать что-то очень для нее важное. Как бы опасаясь, что Кира может уйти, она своими пальцами еще сильнее вцепилась в руку подруги. Затем, отводя взгляд, Вава прошептала:

– Как ты думаешь, Кира… а он счастлив?

– Виктор не из тех людей, которые дорожат счастьем, – ответила Кира.

– Я бы еще поняла… – удрученно продолжала Вава, – если бы она была хорошенькой… Но я видела ее… Впрочем, это меня совершенно не касается. Кира, приходите с Лео к нам в гости. Правда… мы еще не нашли себе квартиру. Я переехала к Коле, поскольку… у меня дома… В общем, ты понимаешь, отец был против, и я решила, что мне лучше уйти. А Коля живет в комнатушке, которая раньше служила кладовой в большом особняке, она такая маленькая, что… Но когда мы найдем квартиру, я вас обязательно приглашу… Ну, ладно, мне нужно бежать. До свидания, Кира.

– Всего хорошего, Вава.

* * *

– Его нет дома, сказала пожилая женщина с седыми волосами.

– Я подожду, – настаивала на своем Товарищ Соня.

Чувствуя себя очень неловко, женщина переступала с ноги на ногу и покусывала губу.

– Я не знаю, где вы будете его ждать, гражданка, – не сдавалась она. – У нас здесь нет приемной. Я всего-навсего соседка товарища Серова, и моя квартира…

– Я подожду товарища Серова у него в комнате.

– Но позвольте, гражданка…

– Я же сказала, что я подожду товарища Серова у него в комнате.

Товарищ Соня решительно зашагала по коридору, постукивая каблуками ботинок мужского фасона. Пожилая соседка посмотрела ей вслед, удрученно качая головой.

Когда Товарищ Соня вошла, находящийся в комнате Павел от неожиданности вскочил и в знак гостеприимства широко распростер руки.

– Соня, дорогая моя! – заулыбался он. – Это ты, дорогая, извини. Я был занят и распорядился… но если бы я знал, что…

– Все в порядке, – оборвала его Товарищ Соня. Она кинула на стол тяжелый портфель и, расстегнув куртку, сняла намотанный на шею мужской шарф.

– В моем распоряжении полчаса, – уточнила Товарищ Соня, посмотрев на часы. – Я тороплюсь в райком. Сегодня мы открываем Ленинский уголок. Мне нужно было встретиться с тобой по одному важному вопросу.

Серов предложил ей стул. Затем, накинув куртку, встал перед зеркалом. Поправляя галстук и причесываясь, Павел заискивающе улыбался.

– Павел, – начала Товарищ Соня, – у нас будет ребенок.

Серов опустил руки. Его лицо перекосилось.

– Что?..

– Я беременна, – решительно ответила Товарищ Соня.

– Черт…

– Уже три месяца, – продолжала она.

– Почему ты не сказала мне раньше?

– Я не была уверена.

– Черт побери! Тебе придется…

– Сейчас уже слишком поздно что-либо делать.

– Почему же ты раньше…

– Я уже объяснила, что заметила слишком поздно.

Серов рухнул в кресло напротив Товарища Сони и пристально посмотрел на нее. Товарищ Соня хранила полное спокойствие.

– Ты уверена, что от меня? – прохрипел Павел.

– Павел, – отозвалась Соня, не повышая голоса, – ты меня оскорбляешь.

Павел встал, прошел к двери, вернулся, снова сел и затем опять вскочил.

– Ну и что мы, черт возьми, будем делать?

– Мы поженимся, Павел.

Он склонился над Соней, опустив сжатый кулак на стол.

– Ты с ума сошла! – рявкнул Павел.

Соня, не говоря ни слова, выжидающе смотрела на него.

– Ты сумасшедшая. Послушай, у меня нет никаких серьезных намерений.

– Но ты должен будешь жениться на мне.

– Никогда. Убирайся отсюда, ты…

– Павел, – тихо сказала Соня, – не говори того, о чем будешь потом жалеть.

– В конце концов… Мы живем не при капитализме. В нашей стране не существует такого понятия, как лишение девичьей чести… к тому же, ты и не была девственницей… Хорошо, если хочешь, можешь обратиться в суд и востребовать деньги на содержание ребенка – пожалуйста, черт с тобой. Но нет такого закона, который мог бы заставить меня жениться на тебе! Понимаешь? Нет. Мы живем не в какой-нибудь там Англии!

– Сядь, Павел! – скомандовала Соня, застегивая на френче пуговицу. – Пойми меня правильно. Я отношусь к решению данного вопроса без старомодных предрассудков. Мне безразличны нравственность, общественное презрение и другие подобные глупости. Наш долг – вот что самое главное.

– Наш… что?

– Наш долг, Павел. Долг перед будущим гражданином страны. Серов прыснул со смеху:

– Прекрати! Ты не на заседании кружка.

– А что, в обыденной жизни ты забываешь о преданности нашим принципам? – язвительно заметила Товарищ Соня.

Павел снова вскочил с кресла:

– Теперь, Соня, попытайся понять меня. Естественно, я всегда остаюсь верным нашим принципам… Я понимаю, что чувство долга – прекрасное чувство, и ценю его… Но какое отношение это имеет к… будущему гражданину?

– Подрастающее поколение – будущее нашей страны. Воспитание молодежи является жизненно важной проблемой. У нашего ребенка будет преимущество. Становлением его личности займутся отец и мать, являющиеся членами партии.

– Соня, черт возьми! Это уже не актуально. Для этого сегодня существуют детские сады, где с раннего возраста в одной большой семье детей воспитывают в духе коллективизма и…

Страницы